Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
В 1919 году открылась Первая государственная школа кинематографии. ‹…›
Я решила, что дальше заниматься кинематографией без специального образования невозможно, и пошла на экзамен в школу. ‹…›
Всех принятых разделили на три категории: будущие актеры на роли, будущие актеры на эпизоды, будущие актеры на массовки.
Я попала во вторую категорию.
Итак, я начала учиться. С нами занимались ритмикой и танцами, по-моему, больше ничем. Лекций не читали; во всяком случае, я не помню, чтобы мы когда-нибудь сидели — мы всегда двигались. Специального предмета тоже не было, но раз в неделю, по четвергам, руководитель школы и главный преподаватель Владимир Ростиславович Гардин делал всем нам экзамен на предмет перевода из младшей группы в старшую. Но так как перед нами не ставили никаких задач и никто не занимался с нами по специальности, мы ничего нового не узнавали, экзамен никто не выдерживал, а многие из нас просто не решались ходить экзаменоваться.
В декабре того же года Гардин ставил «Железную пяту» по Джеку Лондону. В постановке участвовали «взрослые» актеры — Леонидов, Преображенская и другие. Постановка была комбинированная — спектакль на театральной сцене, в который вмонтировались кинематографические куски на экране.
Я и мой новый товарищ по школе Леня Оболенский были заняты на сцене как персонажи окружения. Сценические куски постановки репетировал с нами изумительный актер Камерного театра Чабров, исполнитель роли Арлекина в спектакле «Покрывало Пьеретты».
Чабров исключительно выразительно двигался и умел заставить и нас понять наши конкретные актерские задачи. Во всяком случае, мы с Оболенским его хорошо поняли, и он нас все время «подавал» по мизансцене на первый план.
Оболенский и тогда отличался элегантностью, а я была в бархатном желтом, с рыжей лисицей платье — так, как меня только что написал Лентулов.
Очевидно, работа Оболенского и моя понравилась Гардину, и после этого последовал перевод в старшую группу — то есть я сделалась «будущей актрисой на роли» и поэтому попала в обучение к Ольге Ивановне Преображенской (актрисе, жене Гардина).
Занятия с Преображенской ничему меня не научили. И когда весной наступили переводные экзамены, мы оказались совершенно к ним неподготовленными. Правда, мы умели танцевать, это было эффектно, и нас показывали Анатолию Васильевичу Луначарскому, наркому просвещения, который любил школу и интересовался ее судьбой.
Экзаменационная комиссия была чужая и новая — страшная. Я кое-как экзамен выдержала, а товарищи, на которых было больше всего надежды, проваливались один за другим.
Кулешов Л., Хохлова А. 50 лет в кино. М.: Искусство, 1975.