Пастернака необходимо читать нашим молодым последователям. Пастернак самое лютое кривое зеркало имажинизма. На Пастернаке следует учиться: как нельзя пользоваться метафорой. Его словесные деяния лучшее доказательство того, что самые незыблемые поэтические догматы, если их воспринять внешне и с утрировкой, немедля становятся трюковым приемом, абракадаброй, за которой весьма удобно прятать собственное обывательское «я», пустое сердце и отсутствие миросозерцания.
То, что на эту удочку у нас ловится критика и легковерный читатель и жаждущие звания «мастера» юные стихослагатели наводит меня на самые грустные размышления. ‹…›
Общее увлечение трюковщиной, фокусничеством, штукарством (увлечение по кругу: тут и театр, и живопись, и скульптура) предрешает на долгое время судьбу органического русского искусства.
Я считаю, что запад в этом отношении находится в лучшем положении, чем мы. Пусть сегодняшние победители там Фокстрот, Мюзик-Хол и Да-Да — но ведь там все это идет от сытого буржуа, его супруги и потомства. Об этом у них не будет говорить всерьез марксистский теоретик (а у нас, вот Бухарин мечтает о советском Пинкертоне). За Чарли Чаплином там не пойдет лучшая часть молодежи. Да, наконец, Запад еще не пережил коммунистической революции.
‹…›
Мне вспоминается разговор с Айседорой Дункан о Мейерхольде. Первое представление «Рогоносца» она смотрела так же, как мы бы с тобой смотрели, скажем «Дядю Ваню» в Художественном Театре в 1923 году. В чем дело? Оказывается, что «Рогоносец» для нее и является «Дядей Ваней», только не Художественного Театра, а Орехово-Зуевского. Мейерхольд умудрился перенести в Белокаменную штамп окраинных театриков Нью-Йорка и Чикаго.
Повторяю, что на всю эту галиматью не стоило бы обращать никакого внимания, если бы она не становилась знаменьем времени, не выдавалась бы за рабочее производственное искусство, не имела бы огромной поддержки в партийной прессе.
Письмо Сергею Есенину // Гостиница для путешествующих в прекрасном. № 2 / отв. ред. Н. Савкин. — М.: тип. «Полиграфическое искусство», 1923.