В этом фильме нет песен. И это не остается незамеченным. Сознание фиксирует отсутствие музыкальных образов, а стало быть, и требует объяснения. ‹…›

Два основных звуковых «состояния» сталкиваются в этом фильме: шум боя и тишина передышек. Именно шум и тишина. Тишина здесь синоним кратковременного покоя. Слух утомлен звуковыми нагромождениями, ему нужна тишина.

Поэтому от музыки, которая в действительности могла стать дополнительным средством характеристики времени, режиссер отказывается. И это авторский, осмысленный отказ. Бой курантов в финале заставляет зрителя как бы «наткнуться» на нечто отсутствовавшее в фильме, то, что оставлено за его рамками как признак мирной жизни.

Именно индивидуальное решение исключило из фильма все традиционные формы: и песни привалов, и батальные симфонические картины. Яснее и отчетливее стала авторская мысль: война ставит человека в условия ненормальные, нарушающие само естественное течение человеческой жизни. И признаком этой ненормальности как раз и служит отсутствие музыкальных образов. Здесь нет места музыке — естественной, духовной и поэтической сфере человеческого бытия.

Шилова И. Фильм и его музыка. М.: Советский композитор, 1973.