Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Симоновский «почерк»
О работе над фильмом

Симонов считал, что фильм Столпера по-настоящему близок роману: Серпилина он мысленно видел примерно таким, каким сыграл его Анатолий Папанов; в воплощении Кирилла Лаврова образ Синцова получился на экране даже сильнее, чем в романе.

Большую роль в приближении фильма к роману сыграло живое ощущение режиссером симоновского «почерка», которое копилось годами и углублялось от фильма к фильму. Столпер хорошо понимал, какую основу для фильма он получил от Симонова. Недаром он решил начать фильм необычными тогда титрами:

Константин Симонов
ЖИВЫЕ И МЕРТВЫЕ

Режиссер сделал это не только потому, что писал сценарий и ставил фильм по роману Симонова. Симоновская мысль ведет фильм, определяя его сюжет и характеры, его тон и атмосферу. Симонов участвовал и в самой работе над фильмом. Это он предложил Папанова на роль Серпилина. Выбор был неожиданным, многих удивившим, но оказался очень точным. Позднее Симонов засвидетельствует: во время работы над второй частью трилогии — романом «Солдатами не рождаются» — Серпилин существовал для него уже не в первоначальном облике, а в том, какой создал Папанов.

Константин Симонов. Из архива Ларисы Симоновой

С Кириллом Лавровым писатель познакомился в Ленинграде, на репетициях «Четвертого» в Большом драматическом театре. Симонов пробыл в театре несколько дней. Когда пришла пора расставаться, вспоминает Лавров, Симонов подошел к нему и предложил играть Синцова в фильме «Живые и мертвые».
«Это было для меня полной неожиданностью,— продолжает Лавров.—
Я, конечно, читал роман, мне очень нравился этот честный, суровый рассказ о первых, самых страшных днях войны, и я, молодой еще артист, был бы счастлив, если бы мне предоставилась возможность сыграть в этом фильме любую самую маленькую и незначительную роль... А тут такое предложение!.. И от кого! Я стоял в совершенной растерянности...»[1]

Симонов предполагал и не ошибся в своих предположениях, что ум и талант Лаврова помогут ему найти — в содружестве с режиссером — новые краски для того, чтобы сделать характер «сквозного героя» фильма более рельефным, чем в романе.

Тут в полной мере проявилась не раз отмеченная теоретиками кино закономерность: даже если диалоги и монологи в романе недостаточно ярко окрашены в неповторимые цвета индивидуальности, актер дает персонажу свой облик, свое физическое существование, часть своей личности, и все это помогает выявлению характера. Действие этой закономерности усиливалось дикторскими текстами, в которых звучит голос истории: «Они и не знали тогда», точной обрисовкой обстановки действия. Симонов сам писал закадровые тексты. Вместе с режиссером смотрел пробы и отснятый материал. Был постоянным советчиком Столпера, фактически — еще одним военным консультантом помимо обозначенного в титрах. На последнем этапе работы даже принимал участие в монтаже ленты.

Из рассказов Столпера и самого Симонова известно, что писатель, не будучи автором сценария, всячески поддерживал режиссера в таком подборе исполнителей, в такой работе с ними, чтобы не только Синцов и Серпилин, но каждый персонаж, даже из тех, что появлялись только в одном или двух эпизодах, обладал рельефно обозначенными чертами личности, нес в себе какую-то существенную часть той правды войны, которая открывалась фильмом. В фильме есть персонажи эпизодические, но нет проходных: каждый — характер. Симонов считал принципиально важной эту сосредоточенность на живой индивидуальности действующих лиц, помогающую проявить, что внесла война в их характеры, что открыла в них и сформировала, что переломила и выправила. ‹…›

Уже при чтении сценария Симонов по достоинству оценил стремление Столпера кинематографически воссоздать романно-эпическое течение повествования с его на мгновение появляющимися персонажами, с его разнохарактерными подробностями, достоверно передающими атмосферу и ход событий, движение масс и индивидуальных человеческих судеб.

Парадоксально, однако же факт: вопреки привычным постулатам теории кино как искусства драматического, первая серия фильма, явно тяготеющая к эпосу, оказалась более впечатляющей, чем вторая, сосредоточенная в основном на драме Синцова, его столкновениях с людьми, которые ему не верят, сложной истории его возвращения на фронт без документов, удостоверяющих его личность. Вторая серия тоже хороша, но эпическое начало романа все же сильнее выявилось в первой.

Естественно, что сверхзадачей своего участия в работе над фильмом Симонов считал помощь режиссеру, оператору, художнику, актерам в максимально выразительном перенесении на экран правды войны, в достижении той меры достоверности экранного действия, которая позволила бы каждому воевавшему сказать: это та война, на которой я был.

Весьма существенные в этом смысле соображения содержатся в письме автора романа директору творческого объединения Ю. А. Шевкуненко от 2 февраля 1961 года:

«Вы пишете: „Справедливо ли, что мы ввергаем зрителя в необходимость в течение сотен и сотен кинематографических метров смотреть на то, как отступала, претерпевая всевозможные муки и унижения, Советская Армия“.

Насколько я понял, с этими соображениями связано и желание сделать более короткую, компактную картину. Но я не могу согласиться с этими соображениями ни в двухсерийном, ни в односерийном фильме. Какой бы фильм ни делался по моей книге, в нем должна быть показана и вся мера наших поражений и ошибок, и вся мера нашего мужества и стойкости, несмотря ни на что уже в декабре 1941 года принесших нам первую большую победу над немцами. В фильме должно быть ровно столько же сказано и о том, и о другом, сколько об этом сказано в романе. Если же заранее искать в будущем фильме других пропорций трагического и героического, чем те, которые есть в романе, то я,
как автор романа, прошу вообще не делать в таком случае фильма по моей книге — ни длинного, ни короткого, никакого».

В тот же день копия этого письма была послана министру культуры Е. А. Фурцевой (кинематография тогда входила в систему этого министерства).

По выходе на экран фильм «Живые и мертвые» привлек широкий зрительский интерес, вызвал потоки писем-откликов. Среди них Симонов, помнится, особо выделял те письма воевавших, в которых подтверждалась достоверность фильма в целом и в деталях.

Вот одно из таких писем — генерал-майора Героя Советского Союза Н. Л. Арсеньева: «Отступление в первые месяцы войны порой все еще объясняют неподготовленностью нашей армии.
Я бы не согласился с таким утверждением. Мы догадывались, что творилось за нашими рубежами, чувствовали, что противник готовится к чему-то серьезному. Но обстановка скованности была настолько гнетущей, инициатива настолько подавлялась сверху, что никто открыто своих сомнений выразить не мог. Это считалось бы проявлением паники. Я как летчик могу сказать, что наша авиационная техника не уступала вражеской. Численность была достаточной, чтобы выдержать первый удар, но она не была приведена в боевую готовность. И с этой точки зрения фильм „Живые и мертвые“ поучителен».

Караганов А. Симонов — вблизи и на расстоянии. М.: Советский писатель, 1987.

Примечания

  1. ^ Константин Симонов в воспоминаниях современников: Сборник. М.: Советский писатель, 1984. С. 504.
Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera