‹…› Режиссер долго не мог решиться. В сценарии Ю. К. Олеши был выписан некий недостижимый, но желаемый тип человека. Первый вариант сценария назывался «Волшебный комсомолец». Успех дела зависит от актера, играющего волшебного комсомольца. Олеша дает ему земное имя — Гриша Фокин, но от этого не легче. Задача режиссера — найти в Советском Союзе юношу, обладающего помимо актерского таланта и обаяния, помимо достойных внешних данных, еще и внутренним содержанием, тайной, что сидит внутри актера и светится в его глазах. Волшебный — значит, небытовой тип. Немного над всеми...
Абрам Роом рискует и отправляется в экспедицию, не имея актера на главного героя.
«Группа сидела у самого синего моря, грелась в лучах южного одесского солнца и...почти ничего не снимала. Все шло на холостом ходу, впустую...»[1].
«В „погоне за солнцем“ коллектив А. Роома выехал в Одессу, не имея законченного режиссерского сценария. Не был подобран актерский ансамбль. В то время как коллектив уже находился в киноэкспедиции, ассистент метался между Киевом, Москвой и Ленинградом. Лишь в конце октября артист Дмитрий Консовский приехал в Одессу для совместных съемок со Штраухом»[1]. ‹…›
«На Киевскую фабрику возвратилась из экспедиции группа режиссера А. М. Роома, снимающая фильм „Строгий юноша“. Натурные съемки производились в Одессе. В этом году предполагалось снять в экспедиции все натурные эпизоды на даче профессора Степанова. Но экспедиционный план съемок выполнить не удалось. Снято лишь незначительное количество сцен с Цитроновым (Штраух), Машей (Жизнева) и Гришей Фокиным (Д. Консовский).
План натурных съемок был сорван в силу неорганизованности экспедиции. Виноват и А. М. Роом, и дирекция Киевской фабрики, отправившая в экспедицию совершенно неподготовленную группу.
Для окончания съемок дачи профессора Степанова коллектив режиссера А. Роома будет вынужден весной 1935 года снова выехать в Одессу. Весной будущего 1935 года будут сняты и основные натурные сцены: „стадион“, ж/д станция, улица города. Сцены, происходящие на даче профессора Степанова, — эпизод из сна Гриши (Д. Консовского) — будут сниматься в павильоне.
Теперь положение несколько изменилось. Роль Степанова исполнит Качалов (Юрьев), режиссерский сценарий утвержден. С 10 декабря в Киеве начнутся съемки в ателье. В декабре и январе будут сняты павильоны костюмированного оперного зала + театр с участием Качалова (Юрьева). В январе — павильоны в Москве. В июле 1935 года картина должна быть готова»[2].
Но все пошло по-другому.
Ирина Николаевна Гращенкова рассказала, что для кадра «Гриша Фокин за решеткой дома Степанова» искали особенную ограду. Нашли. Массивная, чугунная ограда надежно защищала детский туберкулезный санаторий. Ее демонтировали, привезли к месту съемок. Ограда была необыкновенно тяжелая. «Просто режиссер давно видел такой выразительный кадр: фигура героя за кованым кружевом ограды в стиле модерн, перегородившей весь план»[3]. В фильме Роом доведет этот образ «чужой ограды» до предельной остроты. Железные узоры словно врезаются в лицо Гриши.
Начал ли он сниматься в павильонных сценах в Москве, если был арестован 3 декабря ночью?
Гриша Фокин и Степанов — соперники, но не антагонисты. Да и чувства здесь не главное. Это не любовный треугольник и не буря страстей. Это идеи, одетые в пиджак профессора, платье профессорской жены, рубашку комсомольца. И под каждым — рука кукольника Олеши. Он и Степанов, обращенный в старое доброе прошлое, и Гриша, вперед идущий. Но никуда они не пойдут и ничего не сделают. Они идеи, бесплотные кинотени.
Вот почему в «Волшебного комсомольца» так вцепились поборники реализма. Но это не форма без содержания. Здесь не люди, а концепции говорят. Если бы противники Олеши взглянули под этим углом — все бы для него закончилось в год выхода пьесы.
Второй комплекс ГТО — это система качеств гражданина Советского Союза, готового к социалистическому труду и обороне отечества. Тогда что же такое третий комплекс?
«Во-первых, скромность. Чтобы не было грубости и развязности. Дальше: искренность. Чтобы говорить правду. И т. д.»[4].
В скором будущем эти слова объяснят смелое поведение Консовского на допросах. А эти вступят в противоречие с истинными мыслями актера:
«Гриша Фокин скажет, что равенство при социализме искореняется понятием соревнования. На лучших следует равняться, а лучшие — это вожди»[4].
Но рифмой жизни Консовского станет теория всепобеждающего страдания от профессора Степанова: «Когда в мире нет денежного тумана, нет разделения на богатых и бедных, то страдание становится законной частью человеческой жизни. Так я думаю. И мне кажется, что я не ошибаюсь. И я думаю, что уметь переносить несчастья — есть высшая человечность»[4]. ‹…›
Абрам Роом отчаянно искал актера, похожего на арестованного Дмитрия Консовского. Было отснято уже пятьдесят процентов картины: проход по аллее, обед на даче у Степановых, проход от станции вдоль решетки степановского дома, квартира Гриши и его матери, больница, операция профессора Степанова, палата больной, Гриша читает комсомольцам — третий комплекс ГТО. Зимой 1934/1935 года должны были снимать в павильонах: сон Гриши, оперный зал, сцены в доме Степанова... Дмитрия Консовского заменил Дмитрий Дорлиак. Также артист Вахтанговского театра. ‹…›
Роом не искал замену Консовскому с декабря по февраль — от ареста и до приговора. 28 февраля он начал искать нового актера. Им стал Дмитрий Дорлиак. Роом приступил к пересъемке. Фильм был завершен во втором квартале 1936 года. ‹…›
Консовский арестован 2 декабря 1934-го, приговорен по ст. 58.10 к пяти годам, должен быть освобожден 2 декабря 1939-го.
Ухтпечлаг был одним из наиболее населенных островов гигантского архипелага ГУЛАГ. Дмитрий работает на общих работах, на земляных работах. Его пересылают из одной командировки в другую каждые четыре месяца, иногда чаще. Таковы правила миграции заключенного. Появляются и другие работы: промывщик, ученик забойщика на асфальтитовом руднике; лесоруб — на Буровой. ‹…›
Роом верил в неисчерпаемую возможность одного только лица на долгом крупном плане, искал своего, настоящего, большого актера. И горячо и дерзко добавлял, что если бы мог, написал бы в титрах: «Фильм посвящается актеру». ‹…›
Дмитрий Консовский умер 15 февраля 1938 года, в 19 часов 20 минут, в стационаре лагеря, не дожив до расстрела двенадцать дней. ‹…›
Булгакова А., Вершинин-Консовский Н. Роль под арестом: Волшебный комсомолец // Сеанс. 2012. № 51-52.