Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
Таймлайн
19122023
0 материалов
Автор: Н. Чужак
Поделиться
«Всемирный боевик» по Пушкину
Московская газета «Кино» о фильме

Соблазн поставить такую высоко-мастерскую и, как бы специально кинетическую вещь, как повесть «Капитанская дочка» всегда привлекал наших работников кино. Еще бы: сколько въедливых портретов, сколько обстановочной специфики, сколько действия! Но — очень уж пугала откровенно монархическая установка повести и это откровенно же дворянское перемещение исторических перспектив. Нужен был какой-то исключительно изобретательский и мастерской прием, чтоб сохранились все художественные россыпи классической повести, но и показаны были бы марксистски верные, в меру нового нашего представления, по документам Пугачев и пугачевщина.

В. Шкловский — человек решительный, с огромным нюхом исторического следопытства человек, и мастер с выдумкой. Он смело взялся за решение задачи — изобретение фокуса. И разрешил ее — нужно отдать ему справедливость — не без остроумия. Прием его необычайно прост: Если персонажи в повести Пушкина ходят вывернуто, на головах, значит нужно только переставить их на ноги! Фокус почти колумбовский. Гринев — смешной дворянский недоросль и вовсе не герой; Швабрин не злодей и не изменник, а вольнодумец и повстанец-герой; Машенька — простая мещаночка и уж совсем не героиня; а Савельич — с классовым чутьем герой, даже обучает Пугачева грамоте. О самом Пугачеве и говорить не приходится.

Все же фокус Колумба—Шкловского оказался в основе порочным.

Вы смотрите в лице пугачевской толпы, — да, честно и без пошлого кино-театрального шаржа поданы мужицкие лица. Смотрите на Пугачева, — да, приличный и впервые не задразненный на экране Пугачев. Смотрите на самое Екатерину, — да, корректно подана и Екатерина, разве очень уж заядлый монархист возмутится. Только почему же так все это — за из’ятием случайных и очень уж выигрышных бытовых деталей — скучновато и кажется неубедительным?

Корректная компромиссность постановки убивает постановщиков. Порочность самого приема сочетания беллетристизма, т. е. чьей-то выдумки, с доподлинной историей — убивает и автора приема, Шкловского.

Если Машенька пошлая мещаночка, то зачем ее любит артиллерист изобретатель и революционер Швабрин? Если Савельич крепостной крестьянин с классовым чутьем, то зачем он в антагонизме к несущему раскрепощение Пугачеву? Если Пугачев приставлен к подлинному своему, исторически-пугачевскому делу, то зачем он только и существует для того, чтоб пещись о судьбах глупого барчука Гринева?

Вот и попробуйте распутаться в этой кричащей перепутанице!

Шкловский и постановщики достаточно грамотны для того, чтобы понимать всю неумную трагикомичность созданного ими порочного круга, но они и слишком компромиссны для того, чтобы попытаться обрести какой-то выход путем прорыва. Методы искусства обязывают, но ведь и методы рынка — также. Последнее обстоятельство, нужно думать, и толкает наших товарищей на обывательский во всех отношениях путь — путь привнесения маленьких, неостроумных «мотивировочек» в довольно остроумно, казалось бы, перемещенные большие мотивировки. Швабрин с легкостью отказывается от Машеньки в пользу Гринева только потому, что увлечен артиллерией. Савельич с легкостью превращается из барского холопа в друга Пугачева только потому, что его «осенило» — других мотивов нет. Сам Пугачев только потому милует Гринева и Савельича, что он — ничего себе, парень-рубаха. Убедительно?

В результате — гладенькая кинофильма, не без техники и с неплохими эпизодами-деталями, в которой тщательно затерты все углы, а с ними — и социальная острота установки. Гладенькая, социально и формально безразличная кинофильма, которая никого не обеспокоит. «Капитанской дочки», правда, не получилось, как не получилось ни Пугачева, ни пугачевщины, но — россыпи Александра Сергеевича и самой пугачевщины так богаты, что можно сказать: перепутывайте, перепутывайте — всегда что-нибудь останется!.. А мещанина не страшитесь, граждане, мещанин вам не опасен, — мещанин поймет, что вы же не хотели его серьезно обидеть, и мещанин будет кушать и «что-нибудь» из оставшегося.

Что же касается Пугачева и пугачевщины, то и здесь дело обстоит благополучно. Гулял же у нас облик Пугачева и пугачевщины лет полтораста дворянски оболганным, — погуляет и еще столько-же — мещански перепутанным. И будет гулять таким ровно до тех пор, пока люди не поймут, что Пугачев и пугачевщина — это достаточно великий «сюжет» сам собой, и ни в каком посредничестве «капитанских дочек» не нуждается. Умных и глупых одинаково.

Чужак Н. «Всемирный боевик» по Пушкину, по Шкловскому и по Христофору Колумбу // Кино. М., 1928. 25 сентября.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera