Умели же отдыхать, умели. В том самом тридцать шестом в предчувствии большого террора. У самого Черного моря.
Уже не те, александровские ребята, но тоже — до чего веселые. Токарь, пекарь и аптекарь (завхоз, летчик, переплетчик). Сценарий фильма «На отдыхе» писали Николай Олейников и Евгений Шварц. ‹…›
Современники теперь смотрят это кино и удивляются: «А ещё поразила поголовная мода на белую одежду. Интересно знать, это только для фильма так одевались или, и правда, белые одежды любили носить?». А они ведь, правда, любили. Они ведь, правда, были веселые. ‹…›
Хочется рассказать про Олейникова.
1. Он был красивый. Николай Чуковский в воспоминаниях рассказывал, что Олейников показывал ему справку, с которой приехал в Петроград. «Сим удостоверяется, что гр. Олейников Николай Макарович действительно красивый. Дана для поступления в Академию художеств», — гласила справка. ‹…›
2. Он был веселый. Это уже Леонид Пантелеев вспоминал, как они с Белых пришли робкие в Детгиз, чтобы предложить свою первую повесть. А им навстречу по коридору по коридору ползут двое на четвереньках. «— Очень приятно… Олейников! — рекомендуется пышноволосый, поднимая для рукопожатия правую переднюю лапу. — Шварц! — протягивает руку его товарищ. ‹…› Позже мы узнали, что, отдыхая от работы, редакторы таким образом разминались, изображали верблюдов».
3. Он ходил в чесучовых штанах. Впрочем, это был не он. Но ему бы тоже, кажется, подошло. Или его герою, Макару Свирепому, герою первых советских комиксов. Олейников сочинял «Удивительные приключения Макара Свирепого». Про отчаянного авантюриста, который никогда не слезал с коня, пихал пистолет в нос акулам и раскраивал змеиные шкуры, словно новую шинель. Истории печатались в журнале «Еж». И экзотический антураж приключений Макара тоже потом перекочует в фильмы про Леночку. ‹…›
Ну а «На отдыхе»? От «Веселых ребят» здесь та же идея перемены участи на курорте. Только утесовский пастух метил в аристократы. Полярник Лебедев, напротив, бежит всякой славы. Он приезжает на курорт, чтобы отдохнуть, не привлекая лишнего внимания. Лебедев сбривает бороду и становится анонимом. Что такое человек? Человек — это борода. Снимешь бороду, и нет человека. Лебедев как раз хочет спрятаться от ложного энтузиазма масс. «Миша, это ты! А борода где? В городе оставил. Без бороды плавать легче».
Положа руку на сердце, это не комедия, это просто какой-то бардак. Коммунизм как советская власть плюс абсурдизация всей страны. Разговор завхоза с коровой в саду: «— А ну-ка позвольте Вам выйти вон! Я тебя на вторые блюда порежу. Гадюка Вы! Тварь!.. Сейчас будет оскорбление действием! На тебе, на тебе! Животное какое-то, а не человек…» Хармс бы позавидовал. Тут что-то впрямь из его стихии. Литература не сработала, приходится полагаться на магию. Так описывал Дмитрий Быков хармсовский литературный метод. В комнате поэта на Надеждинской висели на гвоздике серебряные часы с приклеенной к ним надписью: «Эти часы имеют особое сверхлогическое значение». Непростые отношения со временем были и у Леночки. В фильме «Разбудите Леночку!» она вечно опаздывала в школу. Полярник Лебедев приезжает на курорт с чемоданом разнокалиберных часов. Вскоре пропадают уличные часы из парка. Никакого внятного объяснения зрители так и не получают. Остается уповать на магию и сверхлогику. Любой коллективизм — всегда какой-то смех и грех. Полярника подозревают в краже часов. Не зря же он вертит в руках ключ от часового механизма. А в кармане у завхоза и вовсе поселилась ложка… «Какие документы у голого человека?».
О любви здесь тоже говорят словами Хармса: «— Наружность — одно, а сознательность — совсем другое… И я говорил про науку, и мне Танюша говорила "здравствуйте". Но получилось это как "прощайте"». «Миша, ликвидируй!», — командует Лебедев, когда в пачке свежей прессы обнаруживается портрет знаменитого полярника. И здесь взаправду как-то очень близко подходит чудесное к развалившимся грязным домам. Боясь раскрыть свое инкогнито, друзья из всех газет вырезают портрет Лебедева. Точно так же как скоро будут соотечественники вырезать из книг и журналов портреты ликвидированных врагов народа. Точно так же как «вырежут» и сам фильм из истории кино, после того как в 1937 г. расстреляют Николая Олейникова. ‹…›
Ирония над официальным словом — один из главных лейтмотивов картины. Это не про тех, шагающих строем. История очень частного человека. ‹…› С песней шагает по горной дороге группа отдыхающих в белых костюмах. Наперерез колонны кидается посыльный: «Вам телеграмма!». Лебедев принимает телеграмму, не замедляя шага. «Я песню о радости нашей пою, и девушки самые лучшие в мире подхватят ту песню мою» [продолжают петь].
Излюбленный сюжет в кинематографе тридцатых годов — это непременные поиски внутренних и внешних врагов. Здесь апофеозом пародийный пассаж на тему шпиономании, да и всякой другой мании. Отпускники собираются вместе, чтобы устроить театрализованное представление с пиратскими костюмами и картонными мечами. И злодей с привязанными за спиной крылышками становится нисколько не страшен, а просто жалок:
«— Прекратите этот балаган! Раздевайтесь все! Официально требую. Сейчас Я буду говорить».
«Я мобилизовал вас для шутки, а теперь мобилизую вас всерьез», — заключает Лебедев. И улетает вместе со своим товарищем, летчиком на Северный полюс. Правда, эта часть картины не сохранилась.
Новикова А. Три левых получаса // Сеанс. 2015. 3 июля.