Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
12 января 1939 года с В. Пудовкиным беседовала комиссия Главного управления кинофотопромышленностью (ГУК) в составе С. Дукельского (только что назначенного начальником ГУКа вместо арестованного Б. Шумяцкого), Рубинштейна и Гагариной. Режиссеров (а они знают, что не только их) вызывают и говорят им: мы изучаем состояние вашей отрасли, мы люди новые, со стороны, и хотим получить объективные сведения из первых рук, из надежных источников — для того, чтобы положить конец безобразиям, создать нормальные условия для вашей работы.
Пудовкин. ‹…› Каждый раз такое грохание фильма поддерживалось жесткой политикой расправы с режиссером. Абрам Роом был отставлен от всякой работы. Может быть, по отношению к Роому это было до известной степени справедливо, но такие случаи, как с Барнетом, Мачеретом, несправедливы.
Я имею сейчас непосредственную связь с «Вальтером». Это антифашистский фильм, автором которого был Юрий Олеша, который работал над этим сценарием лучше, чем над «Строгим юношей». В фильме есть удачный эпизод — это концлагерь. Это и агитационно сильно, и художественно сделано хорошо и в сценарии, и в фильме. Но сейчас я говорю о фильме. Но там имеется фигура коммуниста. Актер, играющий эту роль, Кудрявцев, оказался неудачным. Очень сухое исполнение. И по сценарным ситуациям есть целый ряд неудачных вещей. Например, в целях конспирации он делается парикмахером, причем этот коммунист, руководитель, играя парикмахера, настолько перехлестывает в почтительности, что зритель забывает, что это коммунист, и у него получается впечатление больше от парикмахера, чем от коммуниста.
Но это такая ошибка, которая исправима. Мы это сумели исправить. Небольшими до-съемками поворачивается и самый ход развития действия, и фильм сам меняется.
Финал сделан совершенно нелепо — по предложению Шумяцкого. Финал на немецком заводе, где после речи фашиста все рабочие вдруг в один голос протестуют и поднимают кулак — «Рот-фронт!» Картина получилась дикая и неправдоподобная. Хорошо, правдиво сделанный концлагерь, и потом вдруг такая демократия на заводе. Они думали сделать плакатную концовку. У нас сейчас здесь на студии все меняется. Взялись за это дело люди, конкретно думающие и умеющие работать. Мы в течение трех дней сделали изменения.
Что было сделано ГУКом? ГУКом была получена картина. Мачерет ходил желтый, бледный, ходил так неизвестно сколько времени. Когда нам показали картину, то мы сразу предложили конкретную переделку. Она попала в ГУК, ее обсудили и потом прислали бумагу. Началось с того, что режиссера Мачерета в свое время охаяли за «Родину». Работал он в плане художественном не на особо высоком уровне, а в плане агитационной работы неплохо. Хаять его по этой линии не надо было. Другое дело — ставить вопрос о его художественных способностях. Но он, безусловно, растет, и это вы можете усмотреть из «Вальтера» — вырос человек. В этой бумаге ГУКа было сказано, что ввиду того, что Мачерет упорно не выполнял предписаний ГУКа, отставить его от работы и передать картину другому режиссеру.
Рубинштейн. Вам?
Пудовкин. Нет. Всегда идут коридорные разговоры. Потом Хачатурьян говорил со мной и сказал, что Шумяцкий предлагает мне заняться картиной «Вальтер». Я сказал, что займусь, но в порядке помощи. Я и Райзман в порядке помощи делали исправления. Последнее обсуждение было у нас, и была признана правильность этого.
Пудовкин В. Очень серьезный вопрос — уничтожение режиссеров / Публикация и предисловие Е. Левина // Искусство кино. 1991. № 12.