Предложение Александра Петровича Довженко — работать с ним на фильме «Арсенал» — было для меня неожиданным. Я всего лишь год как работал на Одесской кинофабрике, успел оформить только две картины и большого опыта, разумеется, не имел. Но время было необыкновенное. Все мы, пришедшие в молодое советское кино, смело брались за любую работу и даже самое трудное дело, казалось, было нам по плечу. ‹…›
Хочу отметить, что он всегда искал в своих коллегах по съемочной группе не только точных исполнителей, но и союзников, единомышленников.
Таким единомышленником стал для Александра Петровича и всех нас оператор Даниил Порфирьевич Демуцкий. Он снял к тому времени не так много картин, но уже выделялся своей исключительной одаренностью. Демуцкий привлекал необыкновенным лиризмом. Его пейзажи были всегда тонки и органичны, а композиции отличались мощной экспрессией. Именно в «Арсенале» ярко проявилась его художническая манера.
Так вот при работе над картиной возникла тонкая взаимосвязь между Довженко, Демуцким и мною: полное понимание наших целей и задач, полная ясность, что нужно делать. Творческий импульс исходил от Довженко. Он был начинен идеями и замыслами. Мы получали от режиссера тот заряд, который необходим в таком коллективном труде, как кинематограф.
Признаться, мне не пришлось видеть ни живописных работ Александра Петровича, ни его рисунков, ни карикатур. Но я, как говорится, кожей чувствовал, что он настоящий художник. Довженко никогда не вникал в мелочи, ему важна была суть, а схватывал он ее мгновенно. Это касалось всего: и моей работы, и операторской и игры актеров. И вовсе он вносил свою страстность, стремительность, увлеченность, огромный талант.
Минуло уже полстолетия, и многое забылось. Но я отчетливо помню, как создавалась одна из самых выразительных и очень существенных сцен «Арсенала». В сценарии Довженко, там, где об «одинокой хате» есть такие слова: «... У ног матери дети с раздувшимися животами кричат, плачут, требуют... Отупела мать от детских слез...»
Как пластически передать лицо войны?
Как передать несчастье, обрушившееся на людей?
Мы с Довженко и Демуцким обсудили несколько вариантов. И вот я построил декорацию простой деревенской хаты. Но лишил ее всякого тепла и жизни. Маленькие окошки, печь, давно не топленная хозяйкой, пустые стены, стол, лавка. На подоконнике самая обыкновенная бутылка. Но я отбил у нее горлышко. Такой деталью хотелось подчеркнуть предел нищеты и отчаяния... Зритель должен был понять, почему мать бьет своих голодных ребятишек...
Снимать в те годы было чрезвычайно трудно. Павильоны — особенно на Одесской студии — маленькие, тесные; юпитеры огромные, неповоротливые. Они загромождали буквально все пространство и не позволяли широко использовать ракурс. Операторы, например, боялись потолков. Декорации же (представьте себе крестьянскую избу!) сделать без нависшего потолка невозможно. А осветить такую декорацию сложно. Нет пространства, некуда отойти с аппаратом. Часто приходилось строить искусственные куски потолка. Демуцкий был необыкновенный мастер. Он говорил мне:
— Не думайте обо мне, стройте декорации, как считаете нужным. А я уж постараюсь осветить их и снять.
Он был необычайно отзывчив к замыслу художника и как оператор никогда не превалировал над художником. Вспомните кадры «Арсенала», и вы поймете, как блистательно владел Демуцкий мастерством, как чутко выявляла его камера довженковскую драматургию, где поэтическая символика смело сочеталась с гротеском, а лиризм с пафосом.
Картина снималась быстро, на одном дыхании. Довженко работал вдохновенно, изобретательно. В те годы на него несомненно оказывал влияние экспрессионистский кинематограф с его поисками ярких средств выразительности на экране. Поиск и эксперимент были постоянными спутниками и на съемках «Арсенала». Мы настойчиво добивались глубины кадра, обобщенности каждой снимаемой сцены. В картине «говорила» лошадь, «умирала» гармошка, «оживал» портрет Тараса Шевченко, а гениальный актер Бучма в одной короткой сцене передавал весь ужас империалистической бойни... Все эти кадры давно стали киноклассикой. Недаром, когда «Арсенал» идет на экране, он вновь и вновь потрясает зрителя своей художественной силой.
Шпинель И. Творческое единство // Довженко в воспоминаниях современников. М.: Искусство, 1982.