Наше первое требование — это органичность звука и изображения. Дело здесь не только в соответствии звука и изображения, но и в их взаимопроникновении, в их неделимости. Часто режиссер, снимая картину, недоучитывает, что звучание предъявляет свои требования к поведению актера, ко всей композиционной ткани картины. Поэтому мы стремимся, чтобы образы возникали в звуко-зрительном единстве.

Второе требование — простота и экономия средств. Это для нас не затрепанная, пустая фраза, а конкретная производственная проблема. Основной принцип — свести к минимуму количество звуковых элементов. Мы отбрасываем все лишнее.

Третье требование — мотивировка звучания. Мы категорически отказываемся от иллюстративной музыки. Всегда необходимо уметь ответить на вопрос: для чего возник звук, какова его функция? В значительной мере здесь заложен секрет настоящей драматургии звучания.

Следующее требование — направленность каждого звучания. Недопустимо наличие безразличных «звучков», которые могут быть, а могут и не быть. Каждый звук должен иметь и смысловой, и эмоциональный адрес.

Особо важен вопрос о шумо-музыке. Смысл шумо-музыки — в почти незаметном включении музыкальных элементов (ритм, тембр, интонация) в реалистическую шумовую ткань. Шумо-музыкальные фактуры дают большую эмоциональную выразительность, колоссально расширяют арсенал звуковых средств. Работу над шумо-музыкой, начатую мной в «Делах и людях», «Петербургской ночи» и других, я продолжил и в «Мы из Кронштадта".

Мы много работали над звуковой перспективой, над вторыми, третьими планами звука и т. д.

Работая над музыкальным историческим фольклором, мы старались его переосмыслить. Как нам кажется, «Мы из Кронштадта» намечает три путь переосмысливания фольклора. Первый путь — переосмысливание музыкально неприкосновенной песни через звуко-зрительный комплекс, через функцию песни в общей композиции. Это «Интернационал» в атаке, это «Смело, товарищи, в ногу!», в начале картины. Второй путь — это музыкальная переработка подлинной песни, как это сделано со старой революционной матросской песней «Море в ярости стонало». Третий путь — это использование музыкальных интонаций и ритмики, характерной для старой революционной музыки как основы в создании новых музыкальных произведений.

Так сделан пехотный марш в окопе. Здесь я не использовал ни одной музыкальной цитаты, но его основа — мелодически-ритмическое обобщение приемов старой революционной песни.

Таковы очень кратко и схематично изложенные основные принципы звуковой работы по фильму «Мы из Кронштадта».

Крюков Н. Опыт композитора // Кино. 1936. 6 апреля.