Март 1942 года. Первые дуновения весны в занесенном снегами Ленинграде. Истощенные голодом, уставшие от лютых морозов люди ждут не дождутся тепла... Но первая блокадная зима уже позади. Под руководством нашей партии Ленфронт, балтийские моряки, ленинградцы, сплотив все силы, отстояли город. Это была воистину беспримерная борьба с жестоким, коварным врагом.
...Все чаще и чаще Всеволод Вишневский возвращался к мысли о необходимости показать современникам и запечатлеть для истории трагедию осажденного города и великие дела самоотверженных, прекрасных в своем подвиге, простых советских людей-ленинградцев.
Вишневский ежедневно, ежечасно вел точную, подробнейшую запись событий в своих дневниках. Но ему хотелось дать возможность людям хоть отчасти увидеть блокаду Ленинграда, дать возможность понять все то, что было нами пережито в этом городе в зиму 1941-1942 гг.
Поэтому он горячо откликнулся на предложение работавшей в городе группы операторов кинохроники во главе с Е. Учителем ознакомиться с заснятыми ими кадрами блокированного города и помочь в создании художественно-документального фильма об обороне Ленинграда. Эти люди с самого начала блокады день за днем фиксировали на пленку жизнь города, невзирая на полное истощение, морозы, непрерывные воздушные налеты и артобстрелы.
Жанр документального фильма давно увлекал Вишневского. ‹…›
Будучи участником обороны Ленинграда, Вишневский мечтал о кино памятнике, как он говорил, городу-герою. Тем радостнее было сознание, что он не одинок в этом замысле и что его желание владеет и другими.
20 марта 1942 года Вишневский записал в своем дневнике:
«7 часов вечера. Беседа с кинематографистами о фильме „Оборона Ленинграда“. Охотно им помогу. Есть около 15 тысяч метров снятой в блокаду хроники».
Как было свойственно его натуре, не откладывая дела в долгий ящик, 25 марта он уже сидел в маленьком нетопленном просмотровом зале особняка кинохроники на Обводном канале.
«25 марта 1942 года... Просмотрел 3500 метров заснятого материала... Есть сильнейшие куски... Особенно сильны эпизоды блокады-застывший город и т. д. Сроки дают минимальные: пять недель. Сделал ряд монтажных, сценарных наметок. Дал ряд советов собирать материал в политическо-эмоциональные узлы; четко дать драматическую игру эпизодов, тему брать в мировом плане. Это должен быть фильм острейшего международного звучания! Вызов Англии и США: «Вот как надо драться! Все ваши „жертвы“ не идут ни в какое сравнение с жертвами России, Ленинграда».
В этой короткой записи весь Всеволод Вишневский и вместе с тем его творческое «кредо» в отношении стиля и смысла документального фильма.
Вернувшись в политуправление Краснознаменного Балтийского флота, где мы в то время работали, Вишневский, взволнованно шагая взад и вперед по своему рабочему кабинету, служившему и общежитием для группы писателей, рассказывал нам, каким будет этот фильм — фильм, который в будущем обязательно «явится одним из обвинительных актов на международном процессе против Гитлера».
«27 марта 1942 г. ...В 5 часов поехали с С. К. на кинофабрику.
Просмотрели до 2000 метров материала. Снова сильные куски города, Волховский фронт, пленные немцы...
Сидели, смотрели, думали, волновались. Много, ох, как много, пережито! Герои-операторы, худые, бледные, истощенные — все засняли, сохранили для истории... На фабрике грязно, запущено. Люди усталые, небритые, в заношенных полушубках, — но работают упорно... Как успеть все закончить к 30 апреля?»
Я никогда не забуду этого просмотра. Жизнь на экране переплеталась с жизнью людей, сидевших в просмотровом зале... И Вишневский был худ, измучен – все ближе подступала тяжелая болезнь, но он был чисто выбрит. «Не опускаться!» — это было законом...
Основательно продрогшие (кинофабрика тогда не отапливалась), мы все собрались в маленькой комнатушке, где полыхала спасительная «буржуйка». По стакану кипятка да еще по ломтику хлеба... Отогрелись, ожили....
Вишневский вытащил из портфеля, с которым никогда не расставался (там были его дневниковые записи, которые он всюду носил с собой), несколько блокнотных листов. Оказывается, он сразу же после первого просмотра продумал материал и сейчас знакомил товарищей со своими первыми решениями...
Вот они передо мной — листки со штампом. «ПУ КБФ. Начальник оперативной группы писателей». Число: 25 марта 1942 года.
«К фильму: Эпиграф — красавец-город (2/3 страницы). Речь (т. е. дикторский текст) о митингах- начало войны (3/4 страницы)».
И дальше идет полный перечень эпизодов, а рядом везде помечено количество страниц дикторского текста. Характерная, очень характерная деталь — точность, систематичность в работе были неотъемлемыми чертами Вишневского, несмотря на весь, его буйный творческий темперамент. Кстати, он прорвался и в этих первых, профессионально-сухих записях.
«Кадры ухода войск.
Оружие.
Войска.
Смольный.
Ополчение. «НИ ШАГУ НАЗАД! АРТОГОНЬ!»
И дальше – как итог:
«Блокада! (отрезаны железные дороги и водные пути). Надо дать статику и медленно выводить материал к фронту.
Замирание жизни к декабрю-январю (замедленный ритм Монтажа).
Продумать всю тему борьбы за жизнь. Надо дать смело и голод, и замерзших, и раненых... Потом — к борьбе за жизнь и нарастание кусков жизни, движения».
Он долго, увлеченно раскрывал намеченное им построение фильма, говорил о характере музыки и, как обычно, «с ходу» вошел во всю сложную работу по созданию фильма.
Вечером он записал:
«Мои консультационные советы всем, в общем, ясны. Это — приятно. Надо проследить за монтажом эпизодов и затем быстро сдать дикторский текст».
В течение трех суток, несмотря на бурно проходившее в это время совещание писателей Балтфлота и прочие неотложные дела, он ночами сидел над сценарием, текст которого был окончен 30 марта.
Записи в дневнике: «31 марта. — Работал с упоением после всех дрязг, заседаний над монтажным сценарием фильма о Ленинграде».
«1 апреля. — Весь день за монтажом фильма. Варианты названий: „Великий Ленинград“, „Битва за Ленинград“, „Ленинград в борьбе“... Группа операторов, как я вижу, поняла на практике мои драматургические решения. Глаза у людей веселые, дружеские. Слушают хорошо. Сегодня смотрел в черновой подборке большую часть фильма... Дал дополнительные советы. Сильная вещь — кино!»
«2 апреля. — Поехал на кинофабрику.
Снегопад, угрюмая погода... Невольно нахлынули зимние ощущения, какая-то тягость...
Работал весь день над монтажом. Я думаю, что мне удастся построить весь материал драматургически сильно... Коллектив понял, работает. Музыкальная сторона — пока лишь в контурах».
Сохранилась и первая запись этих «музыкальных контуров»:
«2 апреля 1942 года (после просмотра монтажных поправок).
1. Пролог (расширить).
1. Музыкально-патетическое вступление.
2. Ленинград мирный, красивый.
2. Музыка мобильная, подвижная, бодрая.
3. Вторглась война.
Контрапунктом белая ночь.
3. (Музыка) резкая — Шостакович. Лирика настороженная.
4. Отступление ... Дальние подступы. Пожары ... Контратака.
4. Нервозно, тревожно, монотонно.
5. Бомбежки. Пожары. Кризис.
5. Ритуал ... Отдельные музыкальные подчеркивания.
6. Смольный. «Ни шагу назад». Ближние подступы. Войска... Оборона. Балтфлот — враг остановлен.
6. Заглушённый гул. Телеграф и т. д. И потихоньку — собранные музыкальные фразы, может быть, песня Максима. Героика!
7. Переход к зиме. Блокада.
7. Трагедийная тема. Песнь женщины.
8. Выход найден — воздушная трасса, Ладожская трасса.
8. Прокофьев — патетика! Вся тема — выше и выше, экономно, просветленно.
9. Ленинград переходит к контрударам. Партизаны и бои Волховского фронта.
9. Баталистика. Шумы плюс музыка (ритмованно).
10. Немцы. Пленные, убитые. Кладбища ...
10. Гномы Мусоргского. («Аугустин»?) Шарманка? Фисгармония?
11. В городе. Смольный. Награды. Город оживает. Город наступает. Субботники. Широкие куски наступательных боев. Танки, пехота, артиллерия, авиация.
12. Триумфально. Солнечно, весна. Шумы плюс марши. 5-я симфония Чайковского. «Победа».
Как видно из этих набросков, Вишневский уже в начале работы над сценарием не только ясно «видел», но и «слышал» будущий фильм.
«3 апреля. — Опять на киностудии. Работал весь день. Минутами товарищам кажется, что дело трудное, что не выйдет и пр. Упорно гну свою линию. Нашел эпилог... Просматривали четыре части, все это упруго, стройно. Верю в фильм!»
«4 апреля. — Поехал на студию. Начался просмотр фильма. Есть оттенки былых нервирующих общественных просмотров. Фильм шел хорошо, хотя некоторые части сделаны еще сугубо вчерне... Я рад, что снова мог поработать. Просили сделать три-четыре поправки... Все выполнимо».
Это были дни весенних «звездных» налетов на Ленинград, но Вишневский работал без устали.
«9 апреля. — Пишу, пишу... Пишу о Ленинграде и думаю — пусть это останется...
...Очень устал... Вчера сдал дикторский текст для фильма.
10 апреля. — Неимоверная усталость — кажется, не встать... Встаешь — и опять привычный ритм.
Помчался в киностудию... Просмотр фильма. Все лучше и лучше, точнее видишь, что и где надо подчищать. Да, это фильм о великом Ленинграде — образ осажденного города получился сильнее всего...». За этот короткий период времени Вишневским было написано шесть вариантов сценария, кроме чисто монтажного сценария, в который вошла также часть сделанных ранее Е. Учителем монтажных листов.
Вот темпы работы Вишневского над вариантами сценария:
31 марта был готов первый вариант; в рукописи без даты мы находим второй вариант (видимо, написан после первого обсуждения); 5 апреля (после второго обсуждения) написан третий вариант; 5-8 апреля — четвертый вариант; 10 апреля (после третьего обсуждения) — пятый.
Вишневский то «со скрипом» соглашался на предложенные поправки и купюры, то вновь возвращал убранные куски, улучшал и до хрипоты отстаивал их.
Вечером 11 апреля он пишет: «Надо годы работать, чтобы описать ломку жизни и души — все фантасмагории, происходящие в этом осажденном городе, — в горьком городе...»
На следующий день вместе с Е. Учителем, В. Соловцевым, Н. Комаревцевым и Р. Карменом, приехавшим в связи с работой над этим фильмом в Ленинград, Вишневский проверил еще раз на экране весь материал. 14 апреля он записал: «Работаю над фильмом (в 3 ч. 20 м. — обстрел...). Текст еще раз проверен на экране. Необходимо более плавное литературное построение. Речь лаконичная, императивная, как-то повисает, отрывается от изображения. Работал весь день...».
Приведенными выше соображениями и объясняется часть поправок по сценарию и дикторскому тексту. И в этот день, 14 апреля, Вишневский от руки заново пишет шестой вариант текста с большими сокращениями. Усталость была страшная! Целый ряд поправок его огорчал. Но он шел на них, считая необходимым довести работу до конца.
И все же обстоятельства сложились так, что Вишневскому пришлось отказаться от этой работы. Фильм вышел на экраны в другом варианте.
Впоследствии Всеволод Вишневский продиктовал (на этот раз для себя) седьмой вариант сценария, в который он вновь включил пролог и эпилог, выпавшие по ходу работы, и ряд других дорогих ему кусков. На этом и закончилась его работа над «Ленинградом в борьбе».
О том, как ни конфликты, ни неудачи, ни творческие споры не могли убить в Вишневском его любви к кинематографии, в частности к художественному документальному фильму, свидетельствует запись в его «Дневнике военных лет» от 19 февраля 1944 года:
«В кинохронике на складе лежат 580 тысяч метров отснятой пленки об Отечественной войне. Я дал совет все паспортизировать — дать образно-стилевую и тематическую опись — во имя создания будущих больших фильмов. Например: фильм „XX век“. Я бы с огромной охотой взялся за такой сценарий — от первых хроникальных съемок Патэ, Гомона и Ханжонкова — до современности... Попытаться раскрыть генезис эпохи; стремительный общий прогресс; войны, революции. В центре — рождение новой цивилизации СССР. Это мог бы быть фильм исключительный».
И после окончания Отечественной войны документальное кино по-прежнему оставалось дорогим и важным для Вишневского делом. В 1947 году он по приглашению Р. Кармена написал дикторский текст к фильму «Ленинград». Фильм вскоре увидел свет, имел успех и хорошую прессу. Но эта работа не смогла заменить ему «Ленинград в борьбе».
Вишневецкая С. Документальная трилогия Вс. Вишневского // Искусство кино. 1958. № 4.