Куда же девать живое человеческое тело в этой антиномии духовного и плотского, в этой чисто русской, можно сказать, православной традиции, которую марксизм приспособил для себя, вывернув наизнанку? Абрам Роом был одним из немногих, кто попытался, только попытался найти ответ в своих фильмах «Третья Мещанская» (1927) и «Строгий юноша» (1935).

Бернар Эйзеншиц: «Третья Мещанская» (снятая по сценарию Виктора Шкловского) отличается предельной конкретностью, что крайне редко встречается в советском кино: ни гиперболизации, ни романтизации — герои просто смотрят друг на друга.

Наум Клейман: Жаль, что мы не можем увидеть фильм «Ухабы», который Роом и Шкловский сделали после «Третьей Мещанской». От него осталось десятка три фотографий, на которых сняты несколько актеров, одетых в римские тоги. Еще тогда, задолго до «Строгого юноши», Роом думал о древнем Риме. Он один из первых помышлял о возврате к античности с ее культом человеческого тела. Вспомним первые кадры «Строгого юноши», где обнаженная Ольга Жизнева выходит из воды. Это манифест, это реабилитация обнаженного тела! Это совсем не то, что голая женщина в «Земле» Довженко. И это отнюдь не дань неоклассицизму и моде на античность, которые восторжествовали тогда во всем мире, после сухости конструктивизма. Идеей Роома было вернуться к корням европейской истории, к древним грекам и римлянам, также ставившим перед собой проблему человеческого тела.

Другой интересный вопрос: икона — это критика окружающего мира. В ней выражается скептицизм по отношению ко всему видимому и земному. Это изображение, доступное духовному взору за пределами того, что видит человеческий глаз. Видимость может быть обманчива. Я бы сказал, что эйзенштейновская концепция монтажа тоже критична — по отношению к воспроизведению видимого. Это образ, то есть изображение более высокого разряда, чем отдельно снятые кадры. С этой точки зрения не так уж страшно раздробить тело и показать только его частицы. Тело не существует как целое, оно не существует само по себе. За его пределами что-то должно быть. Стало быть, мы имеем дело с очень давней традицией. Следовало бы изучить эту связь между христианской иконографией и советским кино.

Клейман Н. Другая история советского кино [Интервью Б. Эйзеншица. Локарно, 2000] // Киноведческие записки. 2001. № 50.