Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Идеи носятся в воздухе. Это означает, что сейчас все заряжено напряжением, почти как в революционные годы, с той только разницей, что эту энергию можно употребить не на разрушение, а на строительство. Правда, когда мы разрушали, мы уже тогда видели на месте разрушенного наше будущее. Именно оно творчески заряжало нас, и только обыватели принимали постреволюционные «руины» за вселенскую погибель. Это и была погибель старого света, от которого до нас дошли, по меткому слову Маяковского, «лишь папиросы Ира».
Я перехожу от общего утверждения к особому случаю. Особый случай — это фильм «Митя» в постановке Охлопкова и с ним же в главной роли, который сейчас завершен в Одесской кинофабрике ВУФКУ.
В чем дело, что за фильм такой?
Вы его увидите на экране, но я помогу вам увидеть то, что вам нужно увидеть. Митя — это провинциальный и советский Дон-Кихот. Сервантес в наивысшей мере. Это современный Сервантес. Необходимый нам чрезвычайно.
Сколько усмешек сползет с физиономий наших внутренних (каких, к счастью, уже немного) и внешних (каких, к несчастью, еще много), когда увидим мы, что Дон-Кихот современности умеет сам над собой посмеяться. Ирония очень кстати оживает в искусстве, да еще таком популярном как кино. Нам ее сейчас очень не хватает.
Вернемся к сюжету. Сюжет, как выше было сказано, — провинциальный Дон Кихот, простак Митя. Важно сказать про некоторые тонкости и детали. А тут все — детали, и каждая деталь — синтез. С уверенностью можно сказать, что авторская речь здесь от начала до конца совершенна. Обязательная лаконичность кинематографического движения здесь достигнута, и зритель может в этом убедиться. Вернемся к самому Охлопкову. В том, что в манерах Охлопкова многие современники узнают себя, я не сомневаюсь. Желаю только, чтобы этому узнавшему себя хватило той же иронии, что есть у автора.
В чем же особенность кинематографичности Охлопкова?
В своеобразном аристократизме. Я говорю — своеобразном, чтобы дать этому слово новое значение, которое принадлежит ему по праву. В культуре тела, которое умеет стоять на границе величественного и смешного, как Дон Кихот на иллюстрациях Даре. Выражение «аристократизм» будет понятнее, если зритель обратит внимание на то, какой природной непосредственностью — воистину величественной — дышат Митины движения в наиболее важных моментах: оплевывание и осмеивание толпы — «Иди...» говорит ему «хозяин», и Митя от дурноватости и нерешительности вдруг обретает решительность и свободу и только поэтому счастливо проходит сквозь толпу. Одно бы неудачное движение: толпа бы растоптала Дон-Кихота — Митю.
Тут интересно обратить внимание на то, что в тот момент, когда Фернбекс стал бы делать акробатические прыжки со скалы на скалу, с лошади на окно, фехтовать и демонстрировать целый ассортимент тяжелой бутафории, в серьез демонстрируя удаль минувших эпох, — Охлопков демонстрирует мужественность очень простыми человеческими проявлениями. Можно было бы находить и показывать бесконечные примеры, перевертеть весь фильм и тыкать пальцем: «Вот, вот!» Но я ограничусь тем, что сказал. Надеюсь, что этого достаточно, чтобы зритель сам увидел, про какой «аристократизм» актера я говорю.
ВУФКУ можно поздравить с тем, что у фабрики хороший глаз и хороший вкус. Это кино дышит полной грудью, в нем нет кинофиглярства и словожонглерства.
Петровский Д. Дон-Кiхот приiхав до союзу / Перевод с укр. Л. Аркус // Кiно (Киев). 1927. № 2.