Маяковский не успел, как следует, поработать в кино; хотя тянуло его к этому, делу уже давно, с 1913 года.

В предисловии к предполагавшемуся печатному изданию своих сценариев Маяковский так описывает свои первые кинопопытки.

«Первый Сценарий — „Погоня за славой“ — написан в 1913 г. для Перского.

Один из фирмы внимательнейше прослушал сценарий и безнадежно сказал: „Ерунда!“

Я ушел домой пристыженный. Сценарий порвал. Потом картину с этим сценарием видели ходящей по Волге. Очевидно, сценарий был прослушан еще внимательней, чем я думал.

2-й и 3-й сценарии — „Барышня и хулиган“ и „Не для денег родившийся“ — сентиментальная заказная ерунда, переделка с „Учительницы рабочих“ и „Мартин Идена“.

Ерунда не тем, что хуже других, а что не лучше. Ставилась в 1918 г. фирмой „Нептун“.

Режиссер, декоратор, артисты и все другие делали все, чтобы лишить вещи какого бы то ни было интереса.

4-й сценарий — „Закованная фильмой“. Ознакомившись с техникой кино, я сделал сценарий, стоящий в ряду с нашей литературной новаторской работой.

Постановка тем же „Нептуном“ обезобразила сценарий до полного стыда».

Этим закончились первые сценарные попытки Маяковского.

Позднее, в 1920 г., в связи о работой в Агит-Росте, Маяковский написал агитсценарий «На фронт!» для картины, предназначенной обслуживать Красную армию, дравшуюся на польском фронте.

Потом наступил большой перерыв. И только около 1926 г. Маяковский, по предложению ВУФКУ, написал два сценария — «Дети» и «Слои и спички» на материале пионерской колонии Артек и курортной жизни Ялты.

Сценарии были приняты и сданы в производство.

Маяковский стал втягиваться в киноработу.

К 10-летию Октября ВУФКУ предложило ему написать сценарий. Маяковский охотно согласился. В ответном письме он пишет:
«Сценарий к десятилетию Октября я возьмусь делать с удовольствием. Основное ваше положение, что хорошо бы наперекор пафосным сценариям сделать веселый, приветствую. Тему, предложенную вами, не считаю удобовыполнимой. Мне кажется, нельзя провести на целый сценарий реализованную метафору „ребенок—СССР“. Даже в литературном произведении такая длительная возня с метафорой не убеждает.

Со своей стороны предлагаю историйку двух обывательских братцев, одновременно бегущих от красных пушек. Один очутился за границей; другой, повиснув на собственных штанах перелезая забор, волей-неволей сидит в СССР. В дальнейшем развивается история братцев: заграничному до полкартины становится все лучше, нашему — все хуже. Другая половина — „наоборот“. Картина талантливо развивается, пока заграничный брат не подаст прошение о возврате оставшемуся братцу».

На этой канве можно прекрасно, бытово, разыграть всю историю наших побед и завоеваний, подводя к апофеозному десятилетию» .

На эту тему Маяковский написал сценарий. «Декабрюхов и Октябрюхов», принятый и сданный в производство.

Маяковский осмелел и стал уже самостоятельно, от себя, предлагать темы и писать готовые сценарии.

Так были написаны сценарии «Любовь Шкафолюбова», «Долой жир!, или Позабудь про камин», «Как поживаете?»и переделана «Закованная фильмой» в «Сердце кино».

Судьба этих сценариев была печальна. Ни один из них не был поставлен. Возникшая по этому поводу, полемика между Маяковским и кино-организациями чрезвычайно любопытна и со стороны творческой, и со стороны кино-бытовой.

Началось с того, что ВУФКУ сообщило Маяковскому: — сценарии никуда не годятся и кроме того запрещены Главреперткомом.

Маяковский ответил недоуменным письмом:
«Совершенно неприемлема и изумительна простая ссылка на „запрещение“ Главреперткома. Когда? Почему? Как? Мне кажется, что такая мотивировка но отношению к советскому писателю недопустима и едва ли она могла иметь место без указания на причины и без возможностей изменений по линии реперткомовских указаний.

Думаю, что у каждого непредубежденного человека вызовет удивление запрещение по идеологическим соображениям (очевидно) сценария писателя, литератора, ведущего 11 лет большую литературно-публицистическую работу без единого вымаранного нашими органами слова.

Прошу вас распорядиться о присылке мне мотивированной выписки запрещения».

И дальше:
«Во всех моих взаимоотношениях со сценарной частью ВУФКУ была сплошная недомолвка: — меня перекидывали от редактора к редактору; редакторы выдумывали несуществующие в кино принципы — особые на каждый день —и явно варили только в свои сценарные способности.

Думаю, что в отношении художественной части сценариев моя квалификация позволяет мне настаивать на необходимости проведения в картинах и моих сценарных „принципов“.

Едва ли такое отношение редакторов помогает кампании, подымаемой за привлечение в кино квалифицированных литературных сил».

Совсем печально кончилась чистка сценария «Как поживаете?» в правлении Совкино.

В № 2 «Нового Лефа» за 1927. г. Маяковский пишет об этом инциденте так: «Слушали с унынием. Тов. Ефремов сбежал (здоровье!) в начале второй части.

После — прения. Провожу квинтэссенцию мнения по личной записи на полях сценария; к сожалению, не велась стенографическая запись этого гордого, побуждающего к новой работе, зрелища.

Тов. Трайнин. — Я знаю два типа сценариев: один говорит о космосе вообще, другой — о человеке в этом космосе. Прочитанный сценарий не подходит ни под один из этих типов. Говорить о нем сразу трудно, но то, что он не выдержан идеологически — это ясно, Тов. Шведчиков. — Искусство есть отражение быта. Этот сценарий не отражает быт. Он не нужен нам. Ориентируйтесь на «Закройщика из Торжка». Это эксперимент, а мы должны самоокупаться.

Той. Ефремов вернулся уже в начале речи Трайнина, — Никогда еще такой чепухи не слышал.

Тов. секретарь оглядел правление, тоже взял слово и тоже сказал:
— Сценарий непонятен массам. Сценарий не был принят. Его купил впоследствии Межрабпом, но тоже нe поставил.

Причина неудач ясна: — она блестяще сформулирована Шведчиковым: «это эксперимент, а мы должны самоокупатьса».

Но прав был и Маяковский, который недоумевал:
«Если киноэксперименты не будет проводить монополист —СОВКИНО, то куда девать кино изобретателя?»

Не получив ответа на этот вопрос, Маяковский бросил работать в кино и сценарий свой «Позабудь про камни»переработал в пьесу «Клоп».

Разумеется, уход Маяковского от киноработы был временным. Он вернулся бы к ней непременно. Особенно при наличии звуковой фильмы.

Маяковского привлекали в кинематографии эксцентрика и гротеск. Из советских фильм ему нравилась больше всего «Старое и новое» Эйзенштейна, из заграничных—Чаплинские фильмы.

К сожалению, не нашлось в советской кинематографии режиссера, который заинтересовался бы киноработой Маяковского и попытался бы осуществить его сценарные эксперименты.

В одном из писем в ВУФКУ Маяковский пишет:
«Изменения будут производить только в результате обсуждения сценариев с режиссером-постановщиком, а окончательную редакцию надписей дам только при монтаже фильмы. Таковую работу должен производить каждый сценарист над каждым сценарием вне заВИСИМОСТИ от предварительных литературных качеств сценария».

Маяковскому не пришлось таковую работу произвести. Это большая потеря для советской кинематографии.

Брик О. Сценарные мытарства // Советское искусство. М., 1930. № 19. 18 апреля.