Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Из московского письма Л. Ю. Брик от 12 июля 1926 г. в Ялту, где в тот момент находился с выступлениями В. Маяковский, известно, что она просила его подготовить приезд съемочной группы: «Самая главная новость, что я работаю в „ОЗЕТ“ [Общество земледельцев евреев трудящихся]. Если сможешь, съезди посмотри крымские колонии. На днях Витя Шкловский едет туда снимать фильму с Роомом и с Юшкевичем (от Госкино). Работа моя маленькая, и денег за нее пока не платят»[1].
Представляется вполне вероятным, что активно разъезжавший по Крыму Маяковский еврейские колонии видел и, встретившись вскоре с В. Б. Шкловским, принял участие в составлении рабочего сценария или плана, а не только «сделал надписи» к уже отснятому материалу, в соответствии с общепринятой версией. Такое предположение косвенно подтверждается в другом письме Л. Брик, отправленном 23 июля уже из Евпатории в Ялту: «Родной мой Щенятик, снимаем вовсю, но не по вашему [курсив мой. — А. П.] сценарию. Колонии ослепительно интересные!» Характерно, что в примечании к этому письму Р. Янгфельдт отмечает: «Очевидно, в начале работы над сценарием Маяковский сотрудничал со Шкловским» (Янгфельдт Б.. Указ. соч. С. 246. ). И хотя прямых свидетельств, подтверждающих такой вариант соавторства (в том числе и текста киносценария), пока не обнаружено, данная версия представляется нам вполне обоснованной.
При этом из переписки Л. Брик с поэтом можно сделать еще один вывод: в съемках В. Маяковский, вероятнее всего, участия не принимал. Дело в том, что как раз во время работы съемочной группы в районе Евпатории и Бахчисарая (судя по переписке, с 23 июля по 3 августа) В. Маяковский находился на Южном берегу Крыма, и Л. Брик неоднократно посылала ему в Ялту письма и телеграммы с просьбами поспособствовать в поисках пленки: «Нам не хватает». Заметим, что сроки выездов на натуру были очень сжатыми, потому что, по словам В. Шкловского, хроникальную картину снимали «попутно» − вместе с игровой картиной А. Роома «Ухабы» (кроме того, Роом и Шкловский параллельно сочиняли сценарий к знаменитой в будущем картине «Третья Мещанская»). О том, насколько нервозной была обстановка, свидетельствует то, что одну из телеграмм В. Маяковскому − с просьбой отыскать оператора и Шкловского, отсутствовавших два дня, — Л. Брик подписывает: «твоя несчастная Лиля».
Пронин А. Маяковский в кинопублицистке: к вопросу об участии поэта в создании агиткартины «Евреи на земле» // Медиаскоп. 2013. № 2.
Примечания
- ^ Янгфельдт Б. Любовь − это сердце всего: В. В. Маяковский и Л. Ю. Брик. Переписка 1915−1930. М., 1991. С. 153.