Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Мы помним Маяковского
Александра Хохлова и Лев Кулешов о поэте

Еще четырнадцатилетний Кулешов начал увлекаться Маяковским и ‹…› даже соврал товарищам по приезде из Москвы в Тамбов, что знаком со знаменитым тогда футуристом. Хохлова в те же времена встречала Маяковского в Москве на вернисажах, в театрах, на концертах, на улице. Знакомство с Маяковским у Хохловой произошло на художественной выставке «1916 год», — он сам подошел к ней и заговорил.

Кулешов вспоминает об этой выставке как об одной из самых интересных виденных им в молодости.

Маяковский привлекал нас, молодежь, не только своими произведениями. Он привлекал нас и своими исключительными внешними данными прекрасными темными, умными, пристально смотрящими глазами, большим красивым ртом, тяжелым подбородком, особой манерой держать в углу губ и пожевывать папиросу, особой, подчеркнуто скульптурной структурой лица, огромным ростом, элегантной и уверенной манерой держаться, ходить, закладывать руки в карманы; чудесным низким голосом и удивительной выразительностью собственного чтения стихов.

Очень запоминался Маяковский на улице в серо-защитном пальто или куртке, в светло-серой кепке, идущий большими шагами в крепких, добротных, подкованных башмаках, непременно с толстой, загнутой палкой или висящей на руке, или ритмически отстукивающей шаги по тротуару. Маяковский ходил быстро, часто по мостовой, параллельно тротуару, любил останавливаться у витрин, особенно у книжных, у газетчиков, сидел на бульваре, покуривая, думая, смотря кругом и записывая что-то в маленькую кожаную книжку. Курил он много, часто прикуривая новую папиросу от непотухшей старой.

Для нас Маяковский был неотъемлемой частью Москвы как Кремль, как Москва-река, как Василий Блаженный.

Таким мы знали его со стороны, а когда познакомились ближе, то увидели, что этот гениальный человек, поэт, художник отличался во всем исключительной целеустремленностью и был образцом партийного человека (хотя и не был членом РКП) — страстного, честного, умного, доброго.

В художественно-богемной среде, в среде обывателей за Маяковским была слава дерзкого грубияна, нахала, хотя и остроумного, но беспощадного и страшного. Как это не походило на действительность! Да, Маяковский был беспощаден с врагами (не личными, а врагами революционного искусства), но при этом он был одним из самых лиричных, нежных, добрых и сердечных людей, которых мы когда-либо встречали. Маяковский умел любить какой-то особой, и мы бы сказали, по-маяковски талантливой любовью большого и «громоздкого» гения. Надо было видеть, как он умел быть ласковым, как разговаривал с детьми, как играл с животными. Письма к Брикам Лиле и Осе Маяковский в шутку подписывал «Щен», иногда словом, а иногда рисунком, изображающим щенка в самых разнообразных жизненных обстоятельствах — щенка веселого, грустного, сердитого, больного, гуляющего «без задних ног» и т. д.

По примеру Маяковского Кулешов с тех пор подписывает свои письма к близким людям рисунком льва.

Помним Маяковского на просмотре «По закону» в АРКе. Он говорил, что картина ему понравилась, но в шутку ее назвал «мокрым делом». Это было зло и похоже, ибо, действительно, на экране было много воды, дождя, ветра и преступлений.

Близко мы знакомы с Маяковским, Лилей Юрьевной Брик и Осипом Максимовичем Бриком с 1927 года. Это было в бывшем Гендриковом переулке на Таганке. У Маяковского комната была совсем крохотной, в ней едва-едва помещалась тахта, на которой поэт спал, шкаф с костюмами, галстуками и башмаками и письменный стол простой, шведско-американского типа. За этим столом он и работал. На стене — фотография Лили Брик.

Мы помним Маяковского в Гендриковом переулке — бреющегося, стоя у платяного шкафа (в дверце было вделано маленькое зеркало и открывающаяся полочка специально для этой процедуры).

Помним его, играющего с любимым бульдогом Булькой, «похожим на телятину», помним беседующего с друзьями в столовой иногда за бутылкой кахетинского вина или полуналивки-полуликера «Алаша».

— Милости прошу к нашему Алашу! — говорил в таких случаях Владимир Владимирович.

Однажды разговор зашел о том, что художники должны писать фрески в ресторанах, пивных и т. д. На что Маяковский сразу заметил:
— Сижу под фрескою и пиво трескаю...

Помним Маяковского в саду на даче в Пушкине, на Акуловой горе, помним его собирающим в лесу грибы, шагающим на железнодорожную станцию, стреляющим из браунинга по пню, сидящим в вагоне дачного поезда, вернее, стоящим у окна и то и дело вынимающим записную книжку и вписывающим туда, вероятно, стихи, рифмы...

Однажды Кулешов подвез Маяковского в Пушкино на своем мотоцикле. Но это было только раз булыжная дорога того времени была невыносимо утомительна для езды на мотоцикле с коляской.

Больше всего мы помним Маяковского читающего стихи, — с каким поразительным великолепием он это делал! Он читал как великий актер, почему-то чтение Маяковского для нас ассоциируется с пением Шаляпина. Слушали мы и «Стихи о советском паспорте», и поэмы «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо!», и «Стихи об Америке», и «Письмо писателя Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому» и многое другое. ‹…›

Маяковский подарил Кулешову две книги с автографами. Первую «Хорошо!» (Октябрьскую поэму), на ней простая надпись: «Милому Кулешову от Вл. Маяковского».

На второй пятом томе своего Собрания сочинений (этот том вышел первым) поэт нарисовал летящую птичку, держащую в клюве книгу с цифрой «V», и написал:
«Льву Владимрычу.
Иссяк... и строчки никак не выворочу».

Маяковский никогда не мог превратиться в нашем сознании в классическую музейную фигуру, поэтому подаренные им книжки мы всегда возили с собой во все путешествия, они были постоянными нашими друзьями и спутниками даже пообтрепались. Только теперь положили на специальное хранение.

Маяковский любил всяческие игры бильярд, кегли, городки. Играл он всегда левой рукой, а писал правой. Он мог в любой момент играть «в орла и решку», а то просто на «чет и нечет» по трамвайному билету, бумажным деньгам и т. д. Грибы собирал со спортивным азартом — только самые большие и крепкие.

Как-то Кулешов привез на дачу начинавший входить в моду пинг-понг. Маяковский попросил его научить игре. Вначале дело не ладилось, но Владимир Владимирович был упорен и неутомим. Игра продолжалась почти сутки, выигрыш Кулешова доходил до астрономических цифр, но в конце суток игра кончилась проигрышем Кулешова.

Много Маяковский играл с друзьями в модную тогда игру маджонг.

На даче в Пушкино был большой сад, по дорожкам которого Маяковский гулял сосредоточенно и долго думая, бормоча, напевая, записывая. Он гулял в лесу, купался в Уче (река в Пушкино).

Маяковский вообще любил напевать про себя, и, кажется, всегда со значением в соответствии со своими переживаниями и настроениями. Помним: «Знаю, придет он кланяться низко...»

На дачу приезжало много людей. Хозяйством занималась Аннушка (описанная Маяковским в «Про это»). Она готовила множество пирожков и котлет — это было самое удобное, чтобы любое неожиданное количество гостей было сыто.

В Пушкино Маяковский писал поэму «Хорошо!» и читал из нее отрывки. ‹…›

Возвращаясь из своих поездок по СССР с лекциями и чтением стихов, Маяковский привозил груды записок, полученных от публики, разбирал их, читал нам наиболее характерные, рассказывал о новых людях, читателях, новостройках обо всем, что он умел так видеть и любить.

Помним его возвращения из заграничных поездок — его взволнованные рассказы о зарубежных друзьях, коммунистах, о жизни рабочих и негодующие рассказы о социал-предателях, о капиталистах, о нарождающемся фашизме. Но Маяковский умел видеть за границей и хорошее, то, чему надо было учиться.

Он очень любил Париж.

После поездки в Америку Маяковский подарил Кулешову бритву «жилетт» и кожаный чемодан, которые сохранились у нас до сих пор.

Маяковский наглядно показал, что такое принципиальность, каким надо видеть будущее и что значит говорить «во весь голос».

Владимир Владимирович очень любил Эйзенштейна, глубоко уважал и почитал его. «Броненосец «Потемкин» была одна из любимых картин Маяковского. Маяковский вообще очень увлекался кинематографом, но больше всего любил хроникальные картины. Из своих сценариев ценил «Как поживаете?» и хотел, чтобы его поставил Кулешов, поэтому хлопотал о возможности съемок в Госкино, но так и не добился результатов.

Мы не знаем, как бы у нас получилась эта картина, — сценарий был необычайным по форме, требовал особого решения полумультипликационного, трюкового. Наша мечта о постановке этой вещи так и не сбылась.

Кулешов Л., Хохлова А. 50 лет в кино. М.: Искусство, 1975.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera