Не любивший лишних изысканий по части своей биографии, Маяковский как бы дал определенные указания своим будущим исследователям: «Я — поэт. Этим и интересен».

Он привык свободно плавать по своей хронологии, не вдаваясь в мелочи. Потому, вероятно, почти всю первую половину 1918 года в своих автобиографических записках «Я сам» он изложил тремя строками. Несколькими короткими фразами Владимир Владимирович охарактеризовал свою работу с января по июнь. Вот что, по словам поэта, делал он, прибыв из Петрограда в Москву: «Заехал в Москву. Выступаю. Ночью „Кафе поэтов“ в Настасьинском. Революционная бабушка теперешних кафе-поэтных салончиков. Пишу киносценарии. Играю сам. Рисую для кино плакаты. Июнь. Опять Петербург».

Шел третий месяц после свершения Великой Октябрьской революции, но печать, театр, кинематограф оставались на прежних позициях. ‹…› Большинство театров оставалось частными. Владельцы больших и малых киноателье продолжали фабриковать салонные любовные драмы. И в эту кинематографию, где все еще царили «короли экрана»-Мозжухин, Лисенко, Холодная, Максимов, Рунич и другие, пришел поэт-новатор Владимир Маяковский.

«РСФСР — не до искусства, — писал он в ту пору. — А мне именно до него... Коммунисты работали на фронтах. В искусстве и просвещении-соглашатели».

Друзья Маяковского, подвизавшиеся с ним на подмостках «Кафе поэтов», утверждали, что одно из выступлений поэта в этом кафе дало толчок к его появлению на экране. Выступая перед посетителями кафе, он однажды сказал:
— Я никогда никому не завидовал, но хотел бы играть в кино.

Он объяснял это не тем, что хотел бы увидеть себя на экране.

Еще до революции кинофабриканты запечатлевали на киноленту наиболее известных литераторов. Модный тогда поэт Игорь Северянин, заснятый для кинематографа, возвестил об этом событии в своих стихах:
Я-гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен.
Я повсеградно оэкранен,
Я повсесердно утвержден.

Маяковского волновало другое. Не просто запечатлеть свой облик для «живой фотографии» хотелось ему. Его желанием было играть для экрана, сказать свое новаторское слово в области кино.

Желание поэта играть в кино осуществилось. О том, как все произошло, сообщил пишущему эти строки один из друзей ‹…› Лев Александрович Гринкруг, привлеченный поэтом к участию в киносъемке.

— У нас в Москве были знакомые по фамилии Антик, муж и жена. Им принадлежало издательство, выпускавшее популярные произведения в серии «Универсальная библиотека». Эти же супруги Антик стояли во главе акционерного общества «Нептун», выпускавшего кинофильмы. Супруги Антик хорошо относились к Маяковскому, ценили его поэтический талант. Узнав о его желании работать в кино, они предложили поэту написать сценарий, обещая поставить по нему фильм. Было это почти за два года до национализации кино.

По мнению Маяковского, кинематограф был болен. Свое мнение о тогдашнем кинематографе поэт высказал в печати, заявив, что «коммунизм должен отобрать кино у спекулятивных поводырей». Он весьма охотно откликнулся на приглашение фирмы «Нептун» и ранней весной 1918 года стал выполнять работу, к которой так стремился: писал сценарии, играл сам, рисовал для кино декорации и рекламные плакаты.

Попробуем, заручившись свидетельством тех, кто бок о бок с ним работал в кинопавильоне, рассказать обо всем этом подробно.

Владимиру Владимировичу казалось, что фирма «Нептун» в какой-то степени отклоняется от существовавшего тогда в кинематографии штампа. Она привлекала к созданию художественных фильмов видных писателей и артистов.

Журнал «Сине-фоно» (1918, № 5-6) сообщил о том, что «А. Н. Толстой, талантливейший из современных русских писателей, написал для акционерного общества „Нептун“ свой первый сценарий под названием „Ток любви“. Картина разыграна артистом Художественного театра Л. М. Леонидовым (впервые выступившим для экрана)... В целом ряде пьес своего собственного произведения выступает в том же обществе „Нептун“ известный футурист Маяковский».

Известно, что Маяковский задумал поставить в кино ряд своих сценариев. Но после неудачной постановки его фантастической кинопьесы «Закованная фильмой» частным коммерческим предприятием поэт прекратил свою работу в «Нептуне», где были сняты три фильма по его сценариям и с его участием. Он понял, что осуществить свои широкие замыслы там, где все сводится к единой цели-барышу, ему не удастся.

И действительно, перебороть складывавшиеся годами традиции коммерческого кинопроизводства не удалось сразу даже такому настойчивому человеку, каким был Маяковский.

Но вот он появился в кинопавильоне, где снимали фильмы. Здесь, в Самарском переулке, Маяковский со свойственной ему жадностью к работе хотел все делать сам: писать сценарии, исполнять главную роль, режиссировать, рисовать плакаты.

По сохранившимся до наших дней объявлениям и рекламам фирмы «Нептун» известно, что контора акционерного общества помещалась в Москве по Глинищевскому переулку, дом шесть.

Киносъемки производились в Самарском переулке ‹…› Здесь, на территории, где ныне стадион, был в те времена парк, а в нем павильон для съемок. Владельцы этого сооружения сдавали его в аренду частным кинофирмам, не имевшим своей постоянной съемочной площадки.

Иногда в разных углах павильона одновременно снимали несколько разных фильмов, тогда еще немых. Для натурных киносъемок служил парк, в его аллеях снимали многих артистов того времени. На фоне свежей листвы, разросшейся весной 1918 года, был запечатлен и Маяковский в роли хулигана. Съемки производили различные кинопредприниматели, конкурировавшие между собой. Поэтому хозяева будущих кинокартин держали в тайне друг от друга не только название, но и содержание находящегося в производстве фильма. Даже актерам-исполнителям и операторам был подчас неизвестен сюжет готовящейся к выпуску ленты.

Режиссер наскоро «проходил» с исполнителями сцену, которую предстояло отснять, и сразу начиналась киносъемка. Мешкать было нельзя: хозяева кинопредприятий не терпели простоя. Павильон для съемок арендовался на жесткий срок. Если режиссер, ставивший фильм, не укладывался в предоставленное ему время, он подрывал этим свою репутацию. Предприниматели отдавали предпочтение постановщикам, умевшим сделать картину возможно быстрее.

Никаких пересъемок не допускалось: это увеличило бы срок аренды павильона. Кроме того, берегли кинопленку. В России её не изготовляли, доставка из-за границы была затруднена, а после Октябрьской революции почти прекратилась.

...Ранней весной 1918 года кинофирма «Нептун» взяла в аренду павильон в Самарском переулке для постановки первого фильма, который предстояло снять по сценарию и с участием Владимира Маяковского. Все фильмы, в которых играл поэт, снимал кинооператор Евгений Осипович Славинский.

Для дебюта в кинематографе Владимир Владимирович экранизировал роман Джека Лондона «Мартин Идеи», перенеся все действие на русскую почву. Ему очень нравился этот роман американского писателя.

О том, что еще побудило Маяковского обратиться к экранизации этого произведения, рассказал нам в 1956 году Давид Бурлюк. Он часто говорил своему молодому товарищу, что тот внешне напоминает Мартина Идена.

Когда Маяковский рассказал Бурлюку о полученном им предложении сниматься в фильмах, Бурлюк одобрил это начинание и сказал:
— Великолепная идея! Покажи на полотне экрана Мартина Идена. С него начинай! Ведь ты, Володя, вылитый Мартин Идеи!

И тут же Бурлюк выразил согласие всячески помочь Маяковскому в его дебюте: принять участие в создании сценария, сниматься самому, привлечь к участию в съемках других поэтов, писать декорации для фильма.

Владимиру Владимировичу казалось что в судьбе героя романа Идена есть нечто общее с его судьбой. Сильный юноша, с огромной волей к жизни, выходец из бедной семьи, журналист становится знаменитым писателем. Между прочим, имя Джека Лондона упомянуто Маяковским в «Облаке в штанах».

Вы говорили:
«Джек Лондон,
деньги,
любовь,
страсть», —
а я одно видел...

Содержание фильма «Не для денег родившийся» было коротко изложено в журнале «Мир экрана» (1918, № 3): «Когда гениальный человек, пройдя сквозь строй нужды и непризнания, добьется громкой славы- нас интересует каждый штрих, каждый анекдот его жизни. Мы забываем, что, выброшенный бурей борьбы на тихий берег благополучия, он только ест и отлеживается, как чудом спасшийся от кораблекрушения.

Джек Лондон в романе „Мартин Идеи“ первый провел фигуру гениального писателя по всей его удивительной жизни. К сожалению, огромный и сильный Идеи испорчен плаксивым концом. В своем киноромане „Не для денег родившийся“ Маяковский дает Ивана Нова; это тот же Идеи, только сумевший не быть сломленным под тяжестью хлынувшего золота».

Автором этой заметки считают самого Маяковского.

Более подробно содержание фильма «Не для денег родившийся» изложил в беседе с автором этих строк Л. А. Гринкруг, исполнявший в нем роль молодого человека из буржуазной семьи. «Рабочий Иван Нов спасает от хулиганов молодого человека, возвращающегося в полупьяном состоянии из ресторана. Молодой человек приводит Ивана Нова к себе домой и знакомит его со своей семьей, которая радушно принимает спасителя. ‹…›

Чтобы ввести в сюжет фильма появление своих соратников по перу, Маяковский включил в него сцену, разыгранную в существовавшем тогда московском «Кафе поэтов». Увидев фотографию с этого случайно уцелевшего кадра несохранившейся картины, Давид Бурлюк поделился своими воспоминаниями о тогдашней съемке:

— Наше «Кафе поэтов» находилось в одноэтажном доме по Настасьинскому переулку. Прежде в нем помещалась прачечная. Хотел я поглядеть на этот дом, где бывал в далекие времена, но не удалось... Теперь на этом месте, где когда-то на стене было небрежно написано «Кафе поэтов», воздвигнут новый большой домище. Стены нашего кафе были расписаны футуристическими рисунками. Задрав головы к потолку, посетители могли прочитать на нем стихи Василия Каменского о Стеньке Разине. Еще, помнится, к потолку были для чего-то прикреплены... брюки. Разношерстная публика, наполнявшая по ночам душное и тесное «Кафе поэтов», нередко распевала известные строки Маяковского:

Ешь ананасы! Рябчиков жуй! День твой последний приходит, буржуй!

Надо сказать, что почти никакой пищи, кроме стихов, здесь не имелось. В Москве было очень голодно: пайки были ничтожные — осьмушка полусырого хлеба с примесью соломы да полфунта картошки на человека в день...

— Вот почему Василий Каменский, я и другие поэты, участвовавшие в киносъемках, — вспоминает Бурлюк, — охотно принимали приглашения супругов Антик отужинать у них. На дому у этого издателя и кинопредпринимателя даже в те трудные времена пищи имелось вдоволь. И мы-поэтическая братия-не преминули этим воспользоваться. Охотно подкармливались. За столом у Антиков в ту пору Маяковский появлялся довольно часто... Итак, он изображал тогда Мартина Идена, нареченного им Иваном Новом. Вы спрашиваете, кого играл в этой кинопостановке я. В этом фильме я изображал самого себя, то есть поэта Давида Бурлюка. Точно так же изображал себя самого в этом фильме поэт Василий Каменский.

По ходу кинодействия мы должны были читать собравшимся в поэтическом кафе посетителям свои стихи. Но кинематограф тогда справедливо называли «великим немым». Звука еще не было. Поэтому мы придумали «такой ход: поставили внутри кафе декорации, для которых Маяковский и я написали черные доски, вроде тех, что стоят в школах. На этих досках поэты писали несколько строк из своих стихов, только что прочитанных перед объективом кинокамеры.

Не помню, какие строки были написаны во время съемки мною. Маяковский встал перед камерой, прочитал стихи, потом написал на доске «Дней бык пег, медленна лет арба...». Василию Каменскому Владимир Владимирович поручил написать при съемке несколько строк из его, Каменского, стихотворения. Когда оператор завертел ручку кинокамеры, Василий Каменский вместо стихов написал крупно, на всю доску: Василий Каменский.

С этой надписью фильм появился на экране. Переснимать сцену не разрешалось: каждый метр кинопленки был тогда на строгом учете у хозяина кинопроизводства.

Бурлюк, пристально вглядевшись в кадр из фильма «Не для денег родившийся», где на первом плане он сам запечатлен рядом с молодым Маяковским, обращает внимание на одну припомнившуюся ему деталь:
— Вот посмотрите - я здесь под гримом, чтобы с экрана казаться помоложе. Ведь мне в то время было уже за тридцать. Вот я и старался, пустил в ход гримировальные карандаши. А Маяковский слышать не хотел о гриме. Только губы помадой чуть тронул, чтоб на экране рельефней выделялись...

Съемки фильма «Не для денег родившийся» развернулись в начале 1918 года. Воспоминания некоторых участников этих съемок частично восстанавливают общую картину одной из забытых страниц молодости поэта - его киноактерскую работу.

Л. А. Гринкруг не был профессиональным актером, но Маяковский уговорил его играть в фильме.

— Ведь вот я тоже не актер, однако снимаюсь, — убеждал Владимир Владимирович своего знакомого. Тому пришлось согласиться.

— Постановка фильма была поручена режиссеру Никандру Туркину, снимавшему штампованные, безвкусные фильмы и ненавидевшему все новое и, конечно, футуристов, - рассказывает Гринкруг. ‹…›

Участники постановки не забыли, что Владимир Владимирович с первых же шагов стал вмешиваться в режиссерскую работу. Туркин сердился, и съемки сопровождались постоянными спорами и пререканиями. Хотя переспорить Маяковского было трудно, однако поэту не удалось сделать все так, как ему хотелось.

Все, кто снимался с Маяковским, рассказывали, что к своей работе в кино он относился серьезно. Владимир Владимирович был точен, пунктуален, требователен к себе и другим.

Несколько раз за время съемок он обжигал глаза. Его добросовестность доходила до того, что он пытался, не щурясь и не моргая, смотреть прямо в слепящие юпитеры. ‹…›

По сценарию Иван Нов — рабочий, затем — бедный литератор. Маяковский, исполняя эту роль, наряжался во время съемок в какой-то затрапезный костюм: обросшие бахромой брюки, кургузый пиджак; мятый, небрежно повязанный широкий бант опоясывал шею; уродливые башмаки на пуговицах и кепка довершали его наряд.

Но вот в сюжете фильма наступал перелом.

К Ивану Нову явились слава, признание, деньги. Иван Нов становится франтом, надевает сверкающий цилиндр.

И Маяковский облачался в костюм киноартиста Фрелиха, исполнявшего обычно роли фрачных героев.

Олег Николаевич Фрелих, снимавшийся в ателье «Нептун», запомнил несколько эпизодов, относящихся к киновыступлениям Маяковского.

— Когда в кинопавильоне по Самарскому переулку появились поэты-футуристы во главе с Маяковским, — рассказывал Фрелих, — все ожидали от него какой-то скандалезности. Но Владимир Владимирович оказался прекрасным товарищем, с женщинами был застенчив и деликатен.

Однажды во время съемок произошел такой эпизод.

Декорация изображала ложу театра.

Предстояло отснять несложную сцену: в ложу входила элегантно одетая молодая женщина, вслед за ней — мужчина. Он должен был по ходу действия наклониться, обнять и поцеловать ее.

Эту сцену предстояло разыграть героям фильма — Ивану Нову и девушке, в которую он влюблен. Роль девушки исполняла Маргарита Кибальчич.

Режиссер уже собирался приступить к съемке, когда появились совладелица киноателье, как ее называли работавшие в нем люди, «хозяйка»- Антик. Она прибыла на съемку в тот самый момент, когда готовились зафиксировать на пленку любовную сцену. Хозяйка встревожилась.

Хотя Маяковский был одет по правилам салонной моды, но все же он не настоящий актер и не фрачный герой к тому же. Что если любовная сцена не получится у него так, как это было принято в тогдашних экранных произведениях?

Хозяйка увидела стоявшего в стороне и наблюдавшего за съемками футуристов Фрелиха.

— Олег Николаевич, — обратилась она к нему, — прошу вас, опытного фрачного героя, участника многих салонных фильмов, — покажите Владимиру Владимировичу, как провести эту сцену с поцелуем.

Маяковский метнул выразительный взгляд на хозяйку, Фрелих же поспешил отказаться от этого задания, деликатно отговорившись тем, что каждый мужчина в таких случаях поступает по-своему.

Съемку возобновили.

Любовную сцену Маяковский провел без натяжки, по-человечески просто.

— Наша хозяйка была удивлена той легкостью, с какой он провел этот эпизод, — вспоминал Олег Фрелих. — Я наблюдал за Маяковским, игравшим перед объективом: он держался свободно и непосредственно, хотя игра для кинематографа в те годы была значительно условнее, чем сейчас.

Режиссер В. П. Касьянов, один из пионеров русского кино, ставивший в 1913 году футуристический фильм с участием Маяковского, спустя пять лет работал в киноателье «Нептун». Здесь он снова встретился с поэтом, наблюдал за его актерской работой.

— Нам приходилось снимать свои фильмы параллельно в одном павильоне, — рассказывал Касьянов. — Это позволило мне наблюдать Маяковского-киноактера. Запомнилась его неистощимая творческая зарядка, его ритмичность. Он накладывал, невзирая на режиссерскую рутину, свою печать на работу всех сотрудничавших с ним. Ни на миг не прекращалась его творческая импровизация.

Запомнились стычки Маяковского с постановщиком фильма. Тот боялся ломки киношаблона, боялся всего, что предлагал и проделывал Маяковский.

Маяковский в дни съемок почти ежедневно вносил различные предложения. Он вмешивался во все, что относилось к постановке картины. Он стремился ко многим репетициям, хотя в те времена снимали с одной, а подчас и вовсе без репетиций.

Вооружившись кистью и молотком, Владимир Владимирович писал и исправлял декорации, иногда требовал заменить бутафорию, объясняя, почему и чем именно надо ее заменить. Иногда он переставлял на свой лад всю обстановку на съемочной площадке. Ему хотелось быть не только сценаристом, не только исполнителем. Он хотел стать активным сорежиссером и основным художником-декоратором.

Маяковскому, новатору в поэзии, хотелось быть новатором и в области киноискусства. Кинематограф был тогда еще молод, как сам Маяковский: они были ровесниками, появились почти в одно и то же время — в конце девятнадцатого столетия. «Кинемо», как именовал иногда в своих письмах поэт искусство экрана, вступал в третье десятилетие своего существования.

Представ перед объективом кинокамеры еще юношей, Владимир Владимирович почти до конца своей жизни искал связей с кино, продолжал писать сценарии.

Писатель Юрий Олеша вспоминает об одном разговоре с Всеволодом Мейерхольдом, впервые поставившим пьесы Маяковского «Клоп» и «Баня». В начале 1930 года Мейерхольд говорил о своем намерении поставить фильм по роману Тургенева «Отцы и дети» с Маяковским в главной роли.

Вернемся к ранней весне 1918 года, когда молодой Маяковский стал киноактером.

Октябрьский ветер принес новые веяния. Хозяева «Нептуна», как и других кинофирм, искали новую тематику, которая пришлась бы по вкусу зрителям и обеспечивала хорошие сборы. Это и побудило предпринимателей привлечь к работе в ателье уже вошедшего в известность поэта Владимира Маяковского.

Коснувшись постановок фирмой «Нептун» фильмов с участием Маяковского, журнал «Мир экрана» (1918, № 1) писал:
«Откликается фирма на социальные темы, таковы только что законченные картины: „Не для денег родившийся“ с участием В. В. Маяковского по его сценарию и „Учительница рабочих“. И если фирма пойдет по этому пути, пути культурных достижений, то только от этого выиграет...».

Постановка фильма «Не для денег родившийся» длилась немного больше месяца. Тогда картины снимались еще быстрее. Для Маяковского сделали исключение, несколько увеличили срок производства фильма.

В течение всего этого времени Владимир Владимирович не ослаблял своего внимания к работе перед кинокамерой, был очень строг и требователен к себе и другим.

Это, правда, не мешало участникам съемок — и актерам и друзьям поэта-всячески веселиться в ателье. Маяковский, по их рассказам, занимался кинематографией с большим интересом, был весел, острил, шутил. Иной раз, когда уже начиналась съемка и монотонно стрекотал аппарат, Владимир Владимирович не скупился на веселую шутку, вызывавшую смех, поднимавшую настроение всех работавших с ним.

Пока кинематограф оставался немым, можно было в момент съемки говорить все, что взбредет на ум. Разве лишь глухонемые могли бы понять по движениям губ, что говорил во время съемки Маяковский. Но, к сожалению, фильм этот пока не обнаружен. Известно, что насчитывал он 1920 метров и был закончен производством в апреле.

Торжественный просмотр фильма состоялся в кино «Модерн» (ныне «Метрополь») в Москве. Среди приглашенных находился нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский.

В зале погас свет, и на экране вспыхнула надпись:
«НЕ ДЛЯ ДЕНЕГ РОДИВШИЙСЯ»
Инсценировка романа
Джека Лондона «Мартин Иден»
в понимании Маяковского

Картина всем понравилась, кроме самого Маяковского. Он говорил, что ему не удалось полностью победить режиссера Туркина и показать на экране то, что он замышлял.

Артистка Московского Художественного театра А. В. Ребикова была на просмотре фильма «Не для денег родившийся».

— ‹…› Я не помню ни режиссуры фильма, ни партнеров Маяковского, но общее впечатление большой силы и драматичности созданного Владимиром Владимировичем образа живо во мне до сих пор. Очевидно, Маяковского привлекала фигура Идена, сильного, одаренного юноши, со всей страстью молодости стремившегося к культуре и гибнущего в силу социально-буржуазной природы этой культуры.

Справился ли с ролью героя дебютант на экране — неактер Владимир Маяковский?

Он играл свою роль с присущим ему широким жестом поэта-оратора, со своим умением экономить движения и давать акцент на известном кадре. Благодаря этой разносторонней одаренности Маяковский сумел легко разрешить задачу (часто сложную и для настоящего актера) построения сценического образа.

Если весь фильм в целом имел значительные недостатки, то Маяковский — Иден в основном был безукоризнен: это был образ реальный, трагический, запоминающийся надолго.

— Мне кажется, что даже теперь, — писала далее Ребикова, — когда требования к кино несравненно возросли, лучшего исполнителя роли Мартина Идена трудно было бы найти. ‹…›

Фильм в том же году появился на экране и демонстрировался по всей стране. ‹…›

Сохранилось несколько фотографий, сделанных в дни съемок фильма «Не для денег родившийся». Снимки эти донесли до наших дней образ молодого Маяковского в роли Ивана Нова - русифицированного Мартина Идена.

Еще сохранился рекламный плакат к фильму, нарисованный самим Маяковским. Чтобы изобразить на этом плакате героя фильма Ивана Нова в соответствующей позе, поэт попросил сделать с него специальный снимок. На плакате Маяковский изобразил героя фильма «Не для денег родившийся» в позе легендарного троянского жреца Лаокоона, которого наказал бог Посейдон, пославший двух громадных змей, удушивших самого Лаокоона и его сыновей.

Иван Нов на плакате изображен в смертельных объятиях удава, но не сдающимся, а отчаянно борющимся с ним. Все тело удава — символ капитализма — испещрено своеобразными чешуйками: они квадратные, и на каждом таком квадратике стоит цифра 40. Это «керенки» - деньги, выпущенные Временным правительством Керенского. Необычные квадратные кредитки, печатавшиеся достоинством в двадцать и сорок рублей, имели хождение в первые месяцы после установления власти Советов. ‹…›

Встреча ‹…› с Д. Бурлюком весной 1956 года помогла выяснить еще некоторые детали, касающиеся не только хода киносъемок, но и самого содержания фильма «Не для денег родившийся».

— Был в этом фильме такой эпизод: собрание, посвященное памяти Пушкина. Перед объективом кинокамеры сидели седобородые пушкинисты и слушали доклад Ивана Нова. В углу на колонке стоял бюст Пушкина. Нов во время доклада энергично жестикулирует. От широких размахов рук Ивана Нова бюст Пушкина на колонке покачивается. Не знаю, как это было достигнуто, но такой трюк произвели. Нов говорит, а Пушкин в такт ему покачивается. Еще несколько энергичных взмахов Нова, и бюст срывается, летит на пол, разбивается вдребезги. Седобородые старцы возмущены, они вскакивают со своих мест и неожиданно прытко пускаются в погоню за Иваном Новом.

Дальше была такая сцена. Нов благополучно увиливает от погони, является к себе домой. К нему приходит его приятель Бурлюк, то есть я. Иван Нов делится со старшим товарищем всем происшедшим с ним недавно. Вдруг к Ивану Нову вламывается настойчивый репортер. Отвязаться от него невозможно. Тогда Иван Нов вместе с приятелем кладут репортера к себе на колени и шлепают по одному месту... При съемке этой сцены мне запомнилась такая деталь: декорация изображала комнатенку поэта Ивана Нова с подвешенным к потолку велосипедом. ‹…›

— Вспоминаю съемки сценок, где Владимир действовал со скелетом. Вот уже хорошо экипированный Иван Нов появляется в магазине, не то зоологическом, не то наглядных пособий. Покупает скелет и, оставшись с ним наедине, читает нечто вроде гамлетовского монолога «Быть или не быть?»

Бурлюк запомнил еще одну сцену, сыгранную Маяковским перед кинокамерой в подчеркнуто гротесковом плане.

Декорация изображала лестницы, на которых шеренгами стояли гимназистки. Выглядели все они восторженными, потому что ждали появления знаменитого поэта Ивана Нова. Он появляется роскошно одетый, в сверкающем цилиндре, спускается по лестнице, но дальше идти не может. К нему протянуты руки с книгами. Иван Нов всем поголовно надписывает свои книги, раздает визитные карточки со своими автографами. ‹…›

А вот перед нами воспоминания зрителя, хорошо запомнившего этот фильм. Рядовой боец В. К. Покровский в феврале 1942 года зашел в редакцию армейской газеты Волховского фронта ‹…› Он рассказал:
— Киноинсценировку «Мартина Идена», сделанную Маяковским и снятую с его участием, мне довелось увидеть весной 1922 года, то есть спустя четыре года после выпуска этого фильма в свет.

— В ту пору, — сказал В. Покровский, -я был лектором по литературе и работал в городе Баку. Однажды на фасаде кинотеатра по Большой Морской (ныне проспект Кирова) я увидел рекламу фильма с участием поэта Маяковского. Хотя кинопромышленность была уже национализирована, действовали Госкино и Пролеткино, на экранах стали появляться первые советские фильмы, однако картин не хватало. Приходилось выпускать в прокат наиболее удачные фильмы ликвидированных частных студий, — Лишь этим, пожалуй, можно объяснить появление на экране в 1922 году фильма с участием Маяковского. Эту картину «Не для денег родившийся» я просмотрел два или три раза. Мне думается, что и нынешний зритель оценил бы вклад Маяковского в кинематографию. В этой киноработе поэта была сделана смелая попытка сказать свое слово и в смысле социальной направленности сценария и в области новаторской, не совсем обычной для того времени киноактерской игры.

Как отозвалась пресса на появление в кино первой работы Маяковского? Перед нами два отзыва.

Одно из первых советских киноизданий «Кинобюллетень Кинокомитета Народного комиссариата просвещения» (1918, № 1-2) напечатал такую аннотацию о фильме «Не для денег родившийся»: «...От романа остается несколько напоминающих действие сцен, данная же пьеса является своего рода рекламой для некоторых футуристов (в частности, Маяковского, Бурлюка и других). Сюжетом является борьба футуристов с окружающей средой за свои идеалы, но идеи футуристов по существу совершенно не выявлены. Есть несколько удачных мест в постановке и съемке...».

Краткий отзыв о дебюте Маяковского в кино поместил в том же 1918 году журнал «Рампа и жизнь» № 23: «В ателье „Нептун“ была продемонстрирована картина с участием писателя-футуриста В. Маяковского, который произвел очень хорошее впечатление и обещает быть хорошим характерным киноактером. Остальные исполнители слабы».

Поляновский М. Маяковский на экране // Искусство кино. 1958. № 5.