Процесс кино-работников подал повод нашим журналистам написать ряд фельетонов, в которых подробно и с возмущением рассказываются всевозможные случаи безобразного отношения к актрисам за кулисами кино-фабрик. Безобразие это сводится к тому, что режиссеры, их помощники, администраторы и прочие должностные лица склоняют женщин к сожительству с ними, обещая взамен дать возможность сниматься в картинах.
Поскольку эти действия являются использованием своего служебного положения, злоупотреблением этим служебным положением, постольку они, разумеется, достойны всякого осуждения и порицания.
Дело суда — квалифицировать отдельные преступные злодеяния людей власть имущих и произнести над ними справедливый приговор. Дело профсоюзов, женотделов следить за тем, чтобы женщины-работницы были бы достаточно защищены от возможной эксплуатации.
Но есть одно обстоятельство, которое заставляет обратить особое общественное внимание на всякого рода романтические эксцессы, происходящие за кулисами кино.
Дело в том, что во всякой другой отрасли труда требуется, для того чтобы исполнять более или менее ответственную работу, некая квалификация. Как бы ни желал руководитель учреждения из личных симпатий устроить на ответственную должность женщину — это требование квалификации ставит предел его возможности.
Как бы ни желала женщина — ценой каких угодно авансов — добиться ответственной работы, без квалификации она едва ли этого достигнуть может.
Невозможно себе представить, чтобы какая-либо, даже самая очаровательная, женщина занимала кафедру профессора математики только потому, что она приглянулась ректору университета. Невозможно вообразить, чтобы другая женщина, не менее очаровательная, управляла заводом, благодаря симпатиям к ней заведующего трестом.
Чем выше квалификация, которая требуется для занятия данного места, тем меньше возможностей для женщин занять его исключительно только в силу своего личного обаяния. Чем ниже требования этой квалификации, тем такие случаи возможней.
И вот кино, художественная кинематография в современном ее состоянии отличается своей невероятно пониженной требовательностью к квалификации, в особенности в отношении женщин. От женщины, желающей сниматься в кино, буквально ничего не требуется, кроме смазливой физиономии и складного внешнего вида. Ставка на красивую женщину на экране делает излишней всякую иную актерскую квалификацию.
Главная забота при производстве картин сводится к тому, чтобы женщина, играющая в картине, была бы красива. Реклама картины сводится к рекламированию этой красивой женщины. Создается впечатление, будто вся картина только для того и сделана, чтобы показать публике еще одно красивое женское лицо.
Все эти художественные фильмы смело можно отнести к разряду видовых, так как центральным интересом является не игра актеров, а показ человеческого пейзажа.
Западные кино-фабрики устраивают международные конкурсы красавиц специально для того, чтобы выбрать красивейшую женщину для очередной фильмы. Не знаю, дошли ли у нас до таких конкурсов, но объявления о том, что подыскивается красивая высокая блондинка лет 30-ти для исполнения такой-то роли, у нас уже печатались.
Нетрудно себе представить, какое впечатление должно произвести такого рода отношение к делу в среде тщеславных женщин и девиц.
При существующем кинопсихозе попасть на экран — мечта очень большого числа женщин и девиц. Но мечты эти были бы пресечены в корне, если бы для того, чтобы попасть на экран, требовалась бы хоть какая-нибудь артистическая квалификация. Но так как ее не требуется, а требуются только внешние данные, — а внешние данные вещь весьма относительная, — то и не мудрено, что каждая из мечтательниц считает себя вправе выступить на конкурсе.
Критерием пригодности для экрана является для нее одобрение тех лиц, которые эти художественные картины изготовляют. Когда режиссер говорит женщине: «Вы обязательно должны сниматься в кино», то в этих словах одновременно дается ее оценка и как женщины, и как актрисы. При существующем положении художественной кинематографии эти два понятия сливаются неразрывно.
В такой атмосфере, когда квалификация женщины есть в то же самое время и квалификация актрисы, при повышенном стремлении во что бы то ни стало попасть на экран ясно, что возможны самые безобразные и самые возмутительные формы романтических взаимоотношений.
В этом именно специфическая особенность того романтического дурмана, который окружает художественную кинематографию. Во всяком другом деле романтические эксцессы являются сопутствующими производственному процессу; в художественной кинематографии в ее теперешнем положении они не только сопутствуют производству, но в какой-то своей части с этим производством сливаются. В этом общественная опасность.
Необходимо резко и определенно разграничить понятие кино-актрисы от просто красивой женщины.
Необходимо внушить всем и вся, что не всякая красивая женщина может быть кино-актрисой, что для кино-актрисы требуется большая актерская квалификация.
Необходимо сделать ставку не на красивую женщину, а на хорошую кино-актрису. Необходимо всемерно бороться с этой пошлейшей тягой к видовым женщинам на экране.
Необходимо раз и навсегда выкинуть из Советской кинематографии девиз «хороша баба!». Это — задача не только общественной нравственности, но и интересов самой художественной кинематографии.
Должны же, наконец, понять любители видовых женщин, что художественная кинематография не может долго удержаться на этой выставке красавиц, что рано или поздно потребуются какие-то более существенные данные и надо уже сейчас, в интересах дела, которое в данном случае совершенно совпадает с интересами общественной нравственности, заменить весь этот выводок красивых женщин высококвалифицированными кино-актрисами.
Это уже дело не суда, не профсоюза, не женотдела, это обязанность нашей кино-общественности, нашей кино-культуры. И вот об этом и нужно говорить, думать, когда имеешь дело с романтическими безобразиями за кулисами художественной кинематографии.
Брик О. Женская видовая // Советский экран. 1927. № 21.