Тынянов не только любил кино, он по-настоящему знал его, хотя был специалистом-литературоведом. ‹…›
Так и не пойму, почему сдружились мы, Козинцев и я, с автором «Кюхли». Мы были родом с Украины: Козинцев — Киев, я — Одесса. Оба были бойкими, шумливыми, любящими, чтоб была вокруг абсолютно слушающаяся нас молодежь. Ничего этого не было у Тынянова: мягкий, спокойный, даже медлительный и ни в коем разе не коновод. Он, как и мы, родился не в Петербурге, а в маленьком латышском городе Резекне.
Тынянов кажется мне воплощением Петербурга. (Если угодно, Петрограда, Ленинграда.) ‹…›
Юрий Тынянов написал сценарий фильма «Шинель». Собственно, это было сочетание двух гоголевских повестей: «Шинель» и «Невский проспект». Предполагалось, что его будет ставить самый важный из режиссеров (классика!). Тынянов каким-то образом посмотрел наше «Колесо» и предложил директору кинофабрики, чтобы фильм этот поручили Козинцеву и мне. Вероятно, предложил это негромким голосом, учтиво. Директор был просто ошарашен: «Юрий Николаевич Тынянов хочет, чтобы это ставили вы, мальчишки! Вы понимаете: сам Юрий Николаевич Тынянов!»
Впрочем, я этого директора понимаю. Я видел много людей грубых, самодурных, которые попросту теряли свой кураж, сталкиваясь с Тыняновым. Тут был какой-то феномен, который не мне объяснять.
Тынянов ни разу на всем протяжении моей дружбы с ним не повысил голоса, не пытался воздействовать на власть имущих. Только один раз, как помню, всерьез он озлился. Алексей Николаевич Толстой благосклонно, как бы похлопав его по плечу, сказал с интонацией удивления: «А вы знаете, у вас неплохой слог!» — «Покорно благодарю, ваше сиятельство!» — сказал Тынянов и отошел.
Успех «Кюхли», повести, незачем и говорить прекрасной, окончательно толкнул Тынянова на стезю прозы. Он пишет роман о Грибоедове «Смерть Вазир-Мухтара». Почти ничего подобного начальным фразам этого романа я не читал. ‹…›
Юрий Тынянов был влюблен в Пушкина так, что мы, его друзья, даже подшучивали над ним. Говорили ему: «А что, Юрий Николаевич, делал Александр Сергеевич 5 мая 1836 года?» Тынянов с добродушной усмешкой, в то же время очень серьезно, говорил, не заглядывая в книгу: «Дайте подумать... 5 мая 1836 года он был в Москве в гостях у Нащокина в Воротниковском переулке».
Тынянов никогда, ни при каком случае не объявлял себя всезнающим пушкинистом. Но почитайте его блестящую статью «Утаенная любовь Пушкина»! ‹…›
Помню: Эйзенштейн, прочитав статью, буквально взвился от восторга. Он кричал мне: «Считается, что вы — режиссеры тыняновских вещей. Вот я поставлю „Утаенную любовь“, все увидят, что я Тынянова понял лучше».
Мы действительно были «тыняновскими режиссерами». Сперва поставили «Шинель», и, хоть известна она по всем киноучебникам, все-таки скажу: все сделали Козинцев и я (а с нами вместе и художник Еней с оператором Москвиным), чтобы превратить тыняновский сценарий в наш фэксовский фильм. Чего только мы туда не понатыкали. Другой сценарист попросту подал бы на нас в суд. Тынянов с неизменным благодушием следил за нашими манипуляциями.
Если говорить правду: он и сам был злодеем. Соединил несоединимое. Повесть «Невский проспект» и повесть «Шинель». ‹…›
Тынянов не состоял в ФЭКСе, но создал произведение, которое можно назвать вершиной эксцентризма. Повесть «Подпоручик Киже» пользуется огромной известностью, ее нельзя перехвалить. Вероятно, не я один считаю, что истинный смысл этого, как бы просто комического рассказа еще далеко не разгадан. ‹…›
Тынянов был для нас самым плодотворным учителем. Он тоже не прочел нам ни одной лекции, не давал нам заданий, больше того — с первого же дня нашей совместной работы в 1926 году как бы начал учиться у нас киноискусству. С таким интересом выяснял наше мнение о той или иной картине, о том или ином кинематографисте, что самое время было — нос задрать. Но мы уже малость повзрослели и понимали: это и есть самый лучший вид педагогики. Выучились у Тынянова главному: полной ответственности за то, что делаешь.
В последний раз встретился с Тыняновым в конце июля 1941 года, в Ярославле. Он уехал из Ленинграда с семьей к родным. Был очень болен. ‹…›
Каких бы утрат, тревог, грехов ни было у меня в жизни, было и счастье.
Счастье быть другом самого Юрия Николаевича...
Трауберг Л. Сам Юрий Николаевич!.. // Трауберг Л. Чай на двоих. М.: ВТПО Киноцентр, 1993.