Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Однажды, в сентябре 1941 года, я встретился в ленфильмовском садике с режиссером Евгением Вениаминовичем Червяковым. Кроме нас были еще режиссеры Николай Иванович Лебедев и, кажется, Сергей Иванович Бартенев, уже в военной форме. В разговоре Червяков высказал мысль, что бывают такие обстоятельства, когда художник не имеет права находиться в стороне от событий, а, наоборот, обязан быть их непосредственным участником. ‹…› Николай Иванович Лебедев, в свою очередь, заметил, что кинокартина — это оружие, которое следует закалять в непосредственном горниле событий. Не помню, что высказали мы с Бартеневым, но в общем мнения наши совпадали. ‹…›
В эту первую и страшную блокадную зиму было сделано еще несколько попыток наладить
К этому времени — а февраль и март были самыми страшными месяцами блокады — мы, как и все ленинградцы, вкусили все особенности нашего тогдашнего бытия. Мы жили без электричества, значит, почти без света, без водопровода и канализации, почти без топлива и при более чем недостаточном питании. Бывало так, что мы не ели по двое или по трое суток. Я потерял около 40 килограммов веса, и платье висело на мне, как на вешалке. ‹…›
В то время на самом «Ленфильме» ни о каких съемках не могло быть и речи, и, так как фильм снимался по заданию Политуправления Краснознаменного Балтийского флота, основную работу было решено перенести в бухту Морье на Ладожском озере. ‹…›
Мы сразу же приступили к работе. Это было тяжело и порою даже мучительно. У нас у всех был сильнейший авитаминоз, опухли и очень болели суставы. Но мы хорошо знал, к каким трагическим последствиям приводило так называемое «накапливание и сохранение сил» лежа в постели. Поэтому мы с режиссером Н.Любошицем, который был одновременно и директором нашей группы, проявляли в этом отношении полное «бессердечие» и заставляли людей как можно больше быть в движении, работать и думать о работе даже тогда, когда, может быть, следовало отдохнуть. Утром мы вставали, завтракали и шли на съемку. Это значило, что надо в сильный, иногда даже очень сильный мороз, часто при резком ветре, пройти несколько километров сначала по открытому ледяному полю, затем по столь же открытому берегу и только под конец по лесной, защищенной от ветра дороге. В конце этой дороги, над высоким обрывом находился дот, возле которого и должны были разворачиваться главные события картины. Никакого укрытия не было, все время приходилось быть на открытом воздухе, изумительном, правда, но очень морозном. Мы старались работать как можно интенсивнее, но
Так была создана кинокартина «Самый храбрый», она же «Варежки», единственный художественный фильм, сделанный в Ленинграде во время блокады, в ее наиболее тяжкий и страшный период.
Горданов. Записки кинооператора / Сборник: Кинооператор Вячеслав Горданов. Л.: Искусство, 1973.