Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
2025
Таймлайн
19122025
0 материалов
Верить или не верить
Евгений Марголит о фильме

В начале 2000-х в одной из телепередач прошло интервью с ветераном Великой Отечественной войны. У него спросили: какой из фильмов о войне, на его взгляд, отразил происходящее правдивее всего. Ветеран ответил: «В 6 часов вечера после войны».

Казалось бы — парадокс. «Музыкально-поэтический фильм» (так жанр обозначен в титрах картины) Ивана Пырьева — едва ли не самая откровенно условная картина военного времени: со стихотворными текстами, с нарочито павильонной Москвой-победительницей (при том, что «В 6 часов вечера после войны» вместе с «Кутузовым» стал первым фильмом, снимающимся уже в Москве, сразу после возвращения из эвакуации). И, тем не менее, ветеран выразил общее мнение: недаром эта лента стала чемпионом проката 1944 года.

Точнее всего этот мнимый парадокс объяснен в другом, столь же популярном произведении военной поры: в «книге про бойца» «Василий Теркин» Александра Твардовского.

«На войне душе солдата сказка мирная милей».

Вряд ли кому-то в кино 1940-х, на всем протяжении этого катастрофического десятилетия, удалось воспроизвести мир самых сокровенных чаяний массовой аудитории с такой степенью полноты и достоверности, как Ивану Пырьеву. Ибо Пырьев не выдает желаемое за действительное (в чем его будут обвинять в следующую эпоху). Нет. Действительное у него не замещается, не вытесняется желаемым — желаемое тут вырастает, возникает именно — и только! — внутри действительного. Не случайно в оригинальной версии фильма вступительные титры даны на панораме ожесточенной битвы: с горящей землей, сотрясаемой разрывами артиллерийских снарядов — торжественные планы Красной площади появятся на титрах только через 20 лет, в повторной редакции картины.

В этом фильме по необъятному, искореженному взрывами пространству войны (натура снималась в районе Истры, сохранившем следы недавних жестоких боев) носится «железный ветер». Ветер, неумолимо, раз за разом, разносящий влюбленных в разные стороны — и есть действительное. Реальность. Настоящее время. Приняв его как единственную реальность, можно найти в себе силы пасть смертью храбрых. Но вряд ли можно выжить.

Павильонная идиллия, да еще в стихах, на этом жестком фоне должна ощущаться как диссонанс. Тем не менее, она воспринималась массовой аудиторией как основная ценность фильма. Потому что возникает — и выстроена — эта идиллия как прямой противовес реальности войны. Вопреки ей — «всем смертям назло». Это воплощение желаемого — мечты о всеобщем воссоединении после победы. И чем более условные, над бытовые, напрямую противопоставленные житейской логике формы принимает образ желаемого — тем он убедительнее. Это вера вопреки, единственно дающая силы выжить, преодолеть всевластие смерти. И потому массовый зритель верит не во вполне достоверную гибель героини Ладыниной в поединке с вражеским самолетом, но в тотчас же следующую за ней встречу влюбленных (не только героев фильма, но — всех влюбленных, заметьте!) под сенью победного салюта в откровенно павильонной декорации Москвы. У человека на войне нет выбора — принимать или не принимать ее жестокую реальность. Война — данность, втягивающая всех без исключения в свой круговорот. Но есть, зато выбор: верить или не верить в истинность желаемого. Эту свободу выбора и предоставляет массовому зрителю фильм Пырьева.

Тем самым фильм «В 6 часов вечера после войны», сценарий которого писался в&nbфsp;1942-м, а в производство был запущен в начале 1943-го, то есть в пограничной, по сути, ситуации, когда решалась судьба страны, несет в себе отпечаток всеобщего ожидания преображения послевоенного мира на основах «смутно ощущаемого идеала — нового демократизма Будущего» (С. Эйзенштейн).

Интересно, что именно за границей, где фильм вызвал преимущественно недоумение (особенно резко не приняли его итальянцы: уже оформлялся как направление неореализм), появилось, однако же, самое вдохновенное и точное суждение о нем. Оно принадлежало одному из видных деятелей чешского киноавангарда 1930-х, соратнику Г. Махаты и В. Ванчуры, А.Урбану. Летом 1945-го в газете «Филмове праце» он писал: «…этот фильм имеет со всех точек зрения попросту новое внутреннее содержание. Все, что в нем есть, может быть неумело, нарушает точные эстетические законы, иногда и наивно — но, несмотря на все это, он полон аромата, полон особой новой красоты, в нем есть элементы новых, чистых чувств, нового героизма, от него веет духом нового мира, который сейчас только оформляется, растет и расцветает. ‹…› Здесь есть сама жизнь, не оглядывающаяся на регулирование и на правила, здесь растет что-то новое, молодое, что сейчас находит свое выражение. Боже мой, какая это будет когда-нибудь красота, когда все это будет доделано, когда опять будет достаточно времени, покоя и возможностей делать фильм в мирных условиях!»

Марголит Е. В шесть часов вечера после войны // Каталог XIX кинофестиваля «Белые столбы». М.: Госфильмофонд, 2015.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera