Ныне забытый фильм «Партийный билет» (сценарий Катерины Виноградской, режиссер Иван Пырьев, 1936) — пример ленты «о бдительности советских людей», как аттестует ее каталог советских художественных фильмов. Действительно, сюжет фильма, модный в середине 30-х годов (см. Каталог), рассказывает о разоблачении кулацкого сына, приехавшего в Москву под чужим именем, поступившего на завод и даже ставшего ударником. Первоначальный вариант сценария назывался «Анка», был написан для режиссера М. Ромма и ставил своею целью «создание образа положительного героя»; здесь «новая женщина» проходит через любовный кризис, сумев распознать в возлюбленном кулацкого сына. Сценарий описывал жизнь научного биологического института (к подобной теме Михаил Ромм вернется в «Девяти днях одного года»). В «Анке» был старик-ученый, влюбленный в свою молодую сотрудницу, ее научный рост, первая страсть и проч.

Вариант, переделанный автором по предложению Пырьева (с названием «Анна»), имеет мало общего с первым, — кроме «новой женщины» и «классовой бдительности». Действие фильма не только переносится из института на завод, но и в центре его внимания оказывается сибиряк Павел Куганов, подавшийся (как и многие тогда) из деревни на стройку, а потом — в столицу, завоевавший и место на заводе, и Анну.

Ныне фильм справедливо забыт, потому что вся история с партийным билетом, украденным из сумочки жены и переданным некоей чуждой разведке, выглядит нелепой не только для иностранного, но и для бывшего советского зрителя. ‹…›

Когда-то, еще в 70-х, историк кино и мой соавтор по «Обыкновенному фашизму» Юрий Ханютин, сказал мне: «Я посмотрел „Партийный билет“ — картина не о бдительности, это всего лишь устаревший довесок. Это фильм о том, как провинциал „вженился“ в аппарат. Давай поглядим». Действительно, фильм допускает и такую трактовку. По крайней мере две трети его длины посвящены рассказу о том, как сибирский Растиньяк, изгнанный мужем бывшей возлюбленной, на которую он рассчитывал, завоевывает любовь «партийки» и ударницы Анны, входит в ее семью рабочей аристократии, устраивается на военный авиационный завод — делает «пролетарскую» карьеру…‹…›

Переходность момента в персонажах фильма заметна так же, как в киногении. В фильме две крупных фигуры: Павел (Андрей Абрикосов), который на глазах из провинциала становится самым ярким воплощением рабочей аристократии, и Анна (Ада Войцик). Анна в полном смысле «новая женщина» и, пожалуй, другой подобной фигуры в советском кино этого времени нет. Актриса (знаменитая Марютка в «Сорок первом») обладала уникальным даром суверенности, который, увы, не понадобился экрану. В ней почти не было ни «бабы» (как в Вере Марецкой), ни «звезды» (как в Любови Орловой). Если на сцене Мария Бабанова воплотила «новую» женщину-девочку (ей отзовется барышня-крестьянка Марины Ладыниной в музыкальных комедиях Пырьева), то Ада Войцик показала девушку-женщину, обладающую врожденным чувством равенства с мужчиной, — в разрез с русской традицией. По сценарию (и, возможно, в первом варианте фильма) Анна, обороняясь, убивала Павла. В картине появился подъезд знаменитой Лубянки, человек с ружьем, а в финале — чекисты, которые своевременно появляются и уводят «врага». Государство должно было торжествовать над борьбой характеров.

Туровская М. Фильмы и люди // Киноведческие записки. 2002. № 57.