Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Мечта
Фрагмент сценария

Возле придорожного креста, среди уходившей вдаль пустой дороги, стояли трое: старик, старуха и дочь их Анна.

Бедный пейзаж, бедные крестьянские одежды: одна из восточных окраин Польши, середина тридцатых годов. Многие сотни крестьян уходили в те дни из поселков и деревень Западной Украины в большие города — за работой, деньгами и счастьем.

— Ну, прощайте! — сказала Анна.

— Прощай, с богом, — отозвался старик. — Значит, пойдешь прямо к Василю.

— Пойду, — уныло сказала Анна.

Больше говорить было не о чем. Анна потопталась маленько да и пошла. Старуха заплакала. Старик закрестился, закланялся придорожному кресту:

— Господи, не дай ей пропасть! Помоги ей в городе! (К старухе.) Хватит реветь! (И опять к господу-богу.) Земли, сам знаешь, два морга. Лошадь подохла. Семья — сам-сём. Чем жить? Ну?

И еще долго за кадром звучал его голос вслед уходившей Анне:

— Обереги ее, господи. Подсоби ей в городе брата найти!..

И заскользила по экрану надпись:

Три года прожила Анна в городе. В этом городе было пять костелов, две тюрьмы, четыре фабрики, девять публичных домов, две тысячи триста сорок торговых лавок.

Пан Комаровский стоял в прихожей одного вполне достойного кафе. Анна, работавшая у вешалки, приняла его шляпу, перчатки. Комаровский осмотрел себя в зеркале. Неплохо. Элегантный мужчина, правда, несколько постарел, но еще вполне ничего, сойдет. Отличный, модный костюм, светлая шляпа-котелок. Он сдул пушинку с рукава и вошел в зал, где по обыкновению в эти утренние часы наигрывал пианист.

Да, был утренний час, и большинство столиков пустовало. За одним из них, читая газету, сидел некий крупный мужчина. Назовем его Томаш. Подошел другой мужчина, поменьше и послабее в плечах и руках. Это шпик. Подсел. Любезно спросил:

— Прошу извинения, пан не из Познани?

— Нет, не из Познани, — сказал Томаш и, взяв свою кружку пива, пересел к соседнему столику.

Шпик последовал за ним.

— Значит, пан не из Познани? — опять спросил он.

— Нет!

— А может быть, пан все же из Познани?

Внезапно коротким, но точным движением руки Томаш выплеснул из кружки остаток пива шпику в лицо.

Вскочили со своих мест, от своих пирожных, чашек и кружек посетители кафе. Перестал играть пианист. Испуганные лица. Томаш выскочил в раздевалку. Но тут же попал в чьи-то сильные, неумолимые руки. То была Анна. Томаш рванулся — не тут-то было! Анна насмерть держала его. Заверещали свистки. Подоспели полицейские. Щелкнули наручники на кистях Томаша. Только тогда Анна высвободила его из своих стальных крестьянских объятий.

— Корова! — бросил ей Томаш.

Это было так неожиданно и обидно, что Анна в недоумении спросила:

— Я?!

Томаша увели. Пианист в кафе возобновил свою работу.

К Комаровскому подошел сам хозяин — это была немалая честь.

— Прошу прощения. — Хозяин знал толк в посетителях. — Что угодно пану? Как всегда — черный кофе, холодная вода?

— Разумеется, — небрежно процедил тот.

Вечером, после закрытия кафе, хозяин с женой считали выручку. Хозяин, бросая костяшки на счетах, бурчал:

— Ветчина — двенадцать порций… Двадцать восемь селедок… Тридцать два…

Вошла Анна. Хозяин оторвался от счетов.

— Ганка, где твои два злотых?

— Не понимаю, — вмешалась хозяйка, — зачем ты ее держишь? Вчера опять приходил тот парень: он предлагал нам три злотых за ее место у вешалки.

Анна довольно небрежно возразила:

— Да что вы, пани, бог с вами! Я и всего-то собираю на чай два злотых и то еле-еле.

— Может, ты хочешь, чтобы мы тебе платили за то, что ты у нас работаешь? — не без сарказма заметила хозяйка.

Хозяин тоже вставил свое словцо:

— Интересно знать, сколько тебе платит твоя квартирная хозяйка: ведь ты у нее корпишь целый день?

— Тюфяк на кухне и воду из-под крана, — сардонически поддержала хозяйка.

— Можно идти? — спросила Анна, аккуратно отсчитав деньги и положив их на стол.

— Можешь, — кивнул хозяин.

— Доброй ночи, — сказала Анна.

— Доброй ночи, — сказала хозяйка.

— Доброй ночи, — сказал хозяин.

Ночная улица. На углу — молодой извозчик. Подошла Анна.

— Пане Янек! — окликнула она.

Янек, стряхнув дремоту, радостно приветствовал ее:

— Панна Анна!

Анна зябко вздрогнула от предутреннего ветерка.

— Холодно! — сказала она и двинулась было своей дорогой.

Но Янек, соскучившись в одиночестве, был не прочь поговорить.

— Ну скажите мне, — проговорил он весело, вовсе беззлобно, — почему не везет хорошему извозчику? Конь у меня приличный, фаэтон в порядке, а седоков нет.

Анна слишком устала, чтобы болтать.

— Спокойной ночи! — перебила она.

И Янек, несколько озадаченный столь ледяным откликом на свой монолог, пожелал в свою очередь:

— Спокойной ночи!

Анна вошла в калитку. Перед ней — обычный полу-окраинный домик. На фасаде вывеска:

«Меблированные комнаты Р. Скороход „Мечта“».

Анна вошла в дом. Собрала ботинки, выставленные на ночь у дверей. Остановилась возле одной из них, сквозь которую пробивался свет лампы.

— Пан Лазарь, вы еще не спите? — тихо окликнула она.

В комнате пан Лазарь, сын хозяйки, инженер лет тридцати пяти, оторвался от чертежной доски.

— Что? — пробормотал он, еще весь в своей работе. — Я еще не сплю, — забормотал он. — Я еще не сплю… — И, орудуя рейсфедером, продолжал: — Я еще не сплю!

Затем, положив рейсфедер па стол, сняв очки, вдруг радостно закричал:

— Да, я еще не сплю!

Резко повернулся и вышел. Анна в полном недоумении смотрела ему вслед. Лазарь вошел в комнату матери. Роза Скороход, владелица меблированных комнат «Мечта», спала сном праведности и справедливости.

— Мама! — попытался растолкать ее Лазарь.

Роза спала. Махнув рукой, Лазарь вышел.

Между тем Анна на кухне считала деньги, заработанные в кафе у вешалки.

— Пятьдесят грошей… — считала она. — Пятьдесят грошей и двадцать… Пятьдесят грошей и двадцать — семьдесят. Семьдесят и пять — семьдесят пять… Семьдесят пять и десять…

Послышался звук приближающихся шагов. Анна испуганно спрятала деньги в карман. В комнате возник взлохмаченный, радостный Лазарь.

— Ну, Ганка, — сказал он, — поздравь меня!

— Поздравляю, пан Лазарь, — вежливо отозвалась Анна, выжимая белье. — А с чем?

— Я кончил проект! Конец!

— Ой! — только и могла вымолвить Анна.

— Финита! — Лазарь ликующе стукнул кулаком о стол. — Дай мне что-нибудь поесть.

— Тут только хлеб.

— Давай! — Лазарь жадно набил рот хлебом. — Неужели я когда-нибудь увижу этот завод? — лучезарно проговорил он. — Здания, подъездные пути, станки? Ганка, скажи, ты мечтаешь когда-нибудь? — вдруг шутливо спросил он.

Анна продолжала выжимать белье.

— Я?

— Да.

— Мечтаю.

— О чем? — спросил, забавляясь, Лазарь.

Тут Анна попыталась уйти от этого слишком интимного разговора.

— Может быть, пану угодно луку? — неловко спросила она.

— Нет, пану не нужно лука! — отметил Лазарь. — Так о чем же ты мечтаешь? — снова шутливо спросил он.

— Чтобы все были живы-здоровы.

— А еще?

— Чтобы батька лошадь купил.

— Ну, а еще? Всей душой? Когда не спишь по ночам?

Анна потупилась, покраснела, развешивая белье.

— Чтобы накопить денег и выйти замуж, — выговорила она.

— И это все?.. — обронил, смеясь, Лазарь. — Немного же тебе нужно… Ты счастливая, Анка!

— Да! — сразу же согласилась Анна.

— Накопила ты что-нибудь за неделю?

— Два злотых. — Анна тут же протянула деньги Лазарю. — Вот возьмите, пан Лазарь. Спрячьте.

— Сколько же у меня твоих денег? — спросил Лазарь.

— Сколько?! — обиженно протянула Анна. — Семьдесят злотых!

— Семьдесят злотых? Ты недурно устроилась, Анна. Тебе здорово повезло в городе. Семьдесят злотых за два года!

— Да, — расцвела Анна.

— Мне тоже повезло! — сказал Лазарь. — Черт побери! Есть что-то замечательное в судьбе инженера. Все, что ты видишь вокруг, все это сделали мы. Мы, инженеры!.. А?

— Да, пане Лазарь, — откликнулась Анна, думая о своем.

— Пятнадцать лет я живу на иждивении матери. Меня никто не знает. Ни одна живая душа!.. И все же именно здесь, в этой дыре, в этой дрянной лавчонке, человечество делает новый шаг вперед. Ты понимаешь?

— Понимаю, — вяло ответила Анна, по-прежнему занятая своими мыслями.

— Мы ведем его. Я переставляю ему ноги! — И Лазарь сделал двумя пальцами на столе несколько шагов вперед, имитируя движение.

— Кому? — снова спросила Анна.

— Человечеству!

И именно в этот момент раздался сердитый голос хозяйки Розы.

— Лазарь!

Она вошла. И произошел такой разговор:

Роза (ей за шестьдесят. Опухшие ноги). Ты здесь? Я слышу голоса, голоса. Откуда, думаю, голоса в четвертом часу ночи? Оказывается, он говорит с прислугой!

Лазарь. Мама! Я кончил проект. Я переплюнул американцев.

Роза. Это я слышу пятнадцать лет… (Анне, сварливо.) Почему не вычищены ботинки жильцов?

Анна. Я только что пришла, пани Роза.

Роза. Кто тебя просит отвечать? Тебе делают выговор — слушай и молчи! (Подошла к столу, пальцем вытерла пыль с чайника.) Что это такое? Пыль? (Проверила, перекладывая белье.) Скатерть затекла, посуда не мыта.

Анна (довольно дерзко). Наймите себе другую дуру, которая работала бы даром.

Роза (грозно). Что ты сказала?

Анна (бурчит). Работаешь, работаешь и все за койку.

Роза (швырнула в лицо Анны тряпку). Невозможно с этими деревенскими! Что она говорит? Что она думает? Что у нее в голове?

Прихрамывая, она вышла. Анна стала перекладывать белье, ворча:

— Что в голове, что в кармане, что в брюхе — все ей надо знать!

Она подняла с пола тряпку, посмотрела на нее. Швырнула на пол, ушла.

Вот какой у них был втроем разговор.

Скользит надпись:

По вечерам обитатели «Мечты» играли в лото.

Столовая меблирашек «Мечта». За столом сидят за лото обитатели — хозяйка «Мечты» Роза Скороход, извозчик Янек, а также пан Домбек, еще не знакомый нам. Это солидный мужчина с гривой седых волос, едкий на слово и приметно неряшливый.

— Восемьдесят шесть! — провозгласил Домбек, извлекая кубик из полотняного мешочка.

— Сколько? — переспросил Янек-извозчик.

— Восемьдесят шесть! — сердито повторил Домбек. Он не любил повторять.

— Удивительное дело! — воскликнул Янек, впрочем без всякой горечи. — С тех пор как я стал извозчиком, ну ни в чем не везет! Обратите внимание!

— Тридцать два! — объявил Домбек.

Габрилович Е. Ромм М. Мечта. Сценарий // Габрилович Е. Избранные сочинения в 3 т. Т. 1. М.: Искусство, 1982.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera