Работа над сценариями принесла мне много пользы.
Я научился строить сюжет, вернее, несколько сюжетных линий, взаимно переплетающихся, чего не умел делать в прозе.
Я узнал и почувствовал, как строить диалог, как давать психологические характеристики через диалог. Этого я тоже совсем не умел до работы в кино.
Я освободился от многих ‹…› привычек, ранее свойственных моей прозе, ибо сценарий всегда побуждал меня к точности и простоте сценических положений, к четкому, ясному и понятному развертыванию их.
Вместе с тем, я научился многому из того, чего вовсе не хотел бы знать.
Я научился хождению по бесконечным инстанциям и коллекционированию разноречивых резолюций, которые эти инстанции выносили по сценарию.
Я научился вежливо выслушивать ведомственные советы, которые казались мне пустыми, неглубокими и случайными.
Я понял всю сложность отношений между писателем и режиссером: это есть длительное и довольно неприятное столкновение художественных вкусов и манер, причем писатель в этих столкновениях — лицо страдательное и часто беспомощное.
Суждения режиссера являются для него законом: оценка режиссера сценария есть закон, который никто не решится переступить.
Тем не менее, я горячо защищаю идею привлечения писателей в кино, и вот по каким соображениям:
Я видел множество сценариев. Часть из них принадлежала писателям, другая часть — профессиональным сценаристам.
Огромное большинство писательских сценариев в производство не годилось.
Но хотя в производство пускать их было нельзя, они выгодно отличались от произведений большинства профессиональных сценаристов.
В этих сценариях был живой писательский сюжет, живые писательские наблюдения. И хотя это не было увязано в единое целое, было написано наспех, шаталось, скрипело, — все же выделялось среди холодных, но честных произведений многих
Мне кажется, что писатели могут писать очень хорошие сценарии. Для этого необходим ряд условий.
Сценарий трактуется как подсобная писательская работа. Счет успехов и неуспехов писателя, счет работ писателя ведется по написанным им романам, повестям, пьесам. Сценарии не принимаются в расчет. Это «побочная работа», не регистрируемая ни критиками, ни читателями. Единственный (за все существование нашего кино) случай, когда наравне с режиссером упоминают и сценариста, — случай с Вс. Вишневским.
До тех пор пока работа над сценарием не станет одним из основных видов писательской работы, пока сценарий не получит права художественного гражданства, пока хороший сценарий не станет в глазах критики и литературной общественности таким же успехом писателя, как хорошая пьеса или хороший роман, до тех пор работа над сценарием всегда останется на писательских задворках.
Далее. Много говорится сейчас о взаимоотношениях писателя и кинорежиссера.
Кинорежиссер, в противоположность театральному режиссеру, — единственный выполнитель замыслов сценариста. Сценарий только единожды идет в производство. Здесь не то, что на сцене: неудача в одном театре искупится хорошей постановкой в другом.
Нет. Здесь может быть только одна удача и только одна неудача. Больше не дано.
Тем серьезнее и постояннее должен быть контакт между сценаристом и режиссером в течение всего хода постановки.
Театральный драматург считает своим долгом присутствовать на репетициях. Кинодраматург частенько удосуживается взглянуть на свою картину лишь на общественном просмотре. И тогда начинается вопль:
— Ничего похожего!
— Меня исказили!
— В последний раз пишу для кино!
Отсюда вывод:
Сценарист должен быть постоянным советчиком, сотоварищем, консультантом режиссера в течение всего хода постановки.
Опыт Вс. Вишневского блестяще подтвердил это правило.
Однако для осуществления подобного сотрудничества необходимо, чтобы
Я написал сценарий совместно с режиссером Райзманом.
Мы писали этот сценарий дружно, с большим увлечением, ибо понимание кинематографа и его конкретных
Мы одинаково, так сказать, синхронно, чувствовали, что плохо и что хорошо в кинематографе. Вкусы у нас были дружественные, стиль — тоже.
Поэтому мы написали сценарий. Но этим я лично не хочу ограничиться. Я хочу продолжить свою работу над картиной в течение всего хода съемки: от выбора актеров до склейки последнего куска. Мне хочется самому неустанно работать над осуществлением сценария, помогать режиссеру по мере сил.
Я понимаю работу над картиной (не только над сценарием) как свою очередную писательскую работу, которая для меня столь же важна, как работа над романом.
Это «столь же важна» — очень ответственное заявление, ибо работа над романом, над повестью и есть дело жизни писателя, плод упорного труда и постоянных раздумий. А работа над сценарием была до сих пор ничем: пустяком, побочным занятием.
Мне хочется, чтобы работа над сценарием была психологически возведена в ранг основных писательских работ.
Чтобы, работая над сценарием, писатель расценивал эту работу как одну из основных своих творческих задач.
Чтобы все свои писательские силы, все свое время, все свои помыслы отдавал бы этой работе.
Чтобы работал всерьез, ибо сейчас он работает над сценарием шутя.
Тогда мы будем иметь первоклассные сценарии.
Габрилович Е. Писатель на кинофабрике // Искусство кино. 1936. № 4.