Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Кино: Кочегар
Поделиться
Инферно
Андрей Плахов о мифологии реальности

Еще не отойдя от потрясений «Груза 200», лишь слегка смягченных уколом «Морфия», многие будут удивлены, не обнаружив в «Кочегаре» ни буйства образов, ни тонкой стилизации. Он, хотя действие и происходит вроде как в 90-е годы, уже почти не прикрывается патиной даже недавнего «ретро». Его Петербург, так изменившийся и таким же сохранившийся со времен «Счастливых дней», остался безлюдным городом, по которому передвигаются горемычные люди-тени, не видящие друг друга и сталкивающиеся на дорожках, проложенных в снегу.

Снег, зима, шубы из якутского меха, которыми промышляют две девушки-подружки, Саша и Маша,- это наружный мир, фальшивый питерский «рай». Под ним, на глубине всего нескольких метров, пылает огонь ада с живущим там сумасшедшим истопником, якутом по национальности, Иваном Матвеичем Скрябиным, Героем Советского Союза за Афган, контуженым майором, отцом Саши. В кочегарку то и дело наведываются «ангелы ада», они же черти, они же санитарные работники. Это бывшие сослуживцы майора: один — сержант-снайпер, другой — бессловесный шифровальщик, машина для убийства. Они приносят в мешках отстрелянную нечисть, заказанную такими же негодяями, и запихивают ее в топку. Постепенно большая часть негодяев перекочевывает из рая, куда они попали по ошибке, в ад, но процесс никогда не кончается. ‹…›

Иногда в котельную заглядывают девочки в шубках, Лена и Вера: их влечет мир плохих людей, и они с удовольствием, завороженно глядя на огонь, слушают рассказы безумного кочегара. И девочки, и отчасти сама кочегарка — приветы от Балабанова Кире Муратовой, у которой тоже зло гипнотизирует детей, особенно девочек, а герой муратовских «Трех историй» приходит с трупиком к кочегару-декаденту, «чтобы по-людски предать огню». Лена и Вера — это будущие Маша и Саша, которые вместе пьют коньяк, спят, не ведая того, с одним и тем же бандитом по имени Бизон (тот самый бессловесный, что из машины для убийства преображается в машину для секса), а при первом удобном случае готовы истребить друг дружку.

Уже в этом построении ощутима железная хватка Балабанова, которого напрасно представляют жертвой чуть ли не алкогольного распада. Попробуйте-ка без пол-литра выстроить такую жесткую, намертво скрепляющую фильм систему оппозиций: огонь-снег, взрослые-дети, мужчины-женщины. Причем почти не используя актеров-профессионалов. […]

Якутский актер Михаил Скрябин, играющий своего однофамильца Кочегара, осветил огнем человечности монструозный мир «Груза 200»: тамошний его герой вьетнамец Сунька пытался противостоять злу и принимал смерть. С тех пор в балабановском мире стало еще мрачнее: чтобы остаться чистым в горниле адского пламени, надо раз и навсегда сойти с ума.

«Кочегар» сделан в пику тем, кто пытается вывести новую формулу российской киноиндустрии. В нем даже есть своего рода патриотизм: в финале герой Афгана бросает нечисти: «Вы не воевали. Стрелять издалека — это не война». Балабанов не был бы собой, если бы не противопоставил «благородную» войну, где есть наши и враги, тотальному всероссийскому отстрелу. Однако военная ностальгия все больше звучит мифом и утопией, а мифология «инферно» — реальностью с ее безошибочными приметами, относящимися отнюдь не только к прошлому веку.

Поразительно еще и то, что фильм снят исключительно элегантно, с тем самым циничным юмором, который, видно, недоступен пониманию западных фестивальных отборщиков, а может, и самому Тарантино. Картина, включая моментальные, безболезненные и почти бескровные убийства, легко и непринужденно катится под милейший музон гитариста Дидюли. Инициаторы кампании за запрет мата на экране могут спать спокойно: за кадром поют про любовь-морковь, а герои изъясняются на литературном языке, без единого грязного слова.

Плахов А. Где топка, там и рвется // Коммерсантъ. 2010. № 187 (4487). 8 октября.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera