А ещё скоро выходит «Морфий» Алексея Балабанова. Я знаю, что он тебе еще с «Груза 200» обещал, что будет снимать тебя снова...
Он просто обещал снять ещё раз в фильме. Не в «Морфии». Тогда он сам ещё не знал, что будет делать. На озвучании "Груза 200«сказал, что понравилось со мной работать и обязательно снимет ещё раз. Он тогда собирался что-то военное делать, а в «Морфий» я ему не подходил. В любом случае во главе угла ведь всегда стоит идея и тут уже не до сантиментов, как говорится.
Были другие актеры, которые рассматривались на роль Полякова?
Да, там было двадцать пять человек на кастинге, по-моему. Ему очень понравился один актер, и он даже пообещал ему роль. Но тот репетировал главную роль в спектакле и не смог играть в фильме. Балабанов снова стал искать. И то ли ему ассистентка по актерам напомнила, то ли он сам меня вспомнил, но однажды он мне позвонил и пригласил на пробы. Я приехал в Питер, мы поговорили, он дал сразу сценарий. Сначала он был не очень уверен: «Он молодой был, ты старше выглядишь, посмотрим».
Я за ночь прочитал сценарий. Мне очень понравилось. Позвонил ему на следующий день и сказал: «Если ты меня возьмешь, я всё сделаю, чтобы хорошо сыграть эту роль».
Честно, без лести?
Да. Там, правда, очень хороший сценарий. Там такая сила, такая тема. Я такой адреналин испытывал, когда прочитал. Такое же состояние было, когда я на мотоцикле первый раз прокатился со скоростью 150 км/ч. Это не просто хороший сценарий, это бомба. Я ему всё это сказал, спокойно, без напряжения, без лести. Он обещал подумать. Потом позвонил мне ещё раз: «Я не уверен,- говорит, — ты можешь заплакать, например?». Я снова приезжаю к нему в Питер на пробы, у меня получается заплакать. Он снова взял время на раздумье. Я прилетел в Москву, еду в такси на прогон спектакля, страшно опаздываю. И совсем не могу сосредоточиться на тексте. Все мысли там остались. И тут мне звонит его ассистентка по актерам и говорит: «Всё, ты будешь играть эту роль, тебя утвердили». Я сразу таксиста попросил остановить, мне пробежаться надо. И всю дорогу до театра вприпрыжку со счастливым выражением на лице бежал.
Сценарий «Морфия» написан по рассказам Булгакова, ты их читал раньше?
Да, это «Записки юного врача». Читал их ещё в классе девятом.
Сколько лет врачу по рассказам?
По сценарию 23. А в «Записках» просто разрыв большой. Он начал писать их в 1917-м году, есть рассказ, в котором уже 1923-й год. Сам Булгаков после окончания медицинского училища, сначала был год на фронте военным врачом, а потом год в этой деревне Сычевка, где происходит действие. Первая жена Татьяна Лаппа его оттуда вытащила.
О чем фильм — о наркотической зависимости, социуме или психологии?
Это психологическая драма. История ни о психологии, ни о социуме, ни о личности отдельно. Там есть всё это, но главное — это история молодого одаренного врача. Поляков по глупости заболевает. Хочет спасти человека больного дифтерией во время приступа, делая искусственное дыхание. Ему делают прививку против дифтерии, у него начинается аллергия, он просит сделать обезболивающий укол — морфий, тогда это было единственное обезболивающее средство. Аллергия опять начинается, он делает сам себе уже второй укол, и начинается зависимость. Получается, что из-за какого-то случая человек сгорает, попадает в зависимость. Здесь есть всё — и психология, и зависимость и социум. ‹...› В фильме так легко накручивается зависимость и череда трагических событий связанных с этим. Я как раз этого очень сильно боюсь. Я, например, боюсь рулетки и каких-то азартных игр. Меня это очень сильно затягивает, трудно сделать шаг назад. Подверженность каким-то страстям во мне есть. Поэтому в «Морфии» я понимал что играть, и для себя определил сторону характера, которая совпала с Поляковым. С ним произошло то, чего бы я очень не хотел в своей жизни.
Еще во всех фильмах время разное. Начало века в «Морфии», СССР в «Грузе 200», современность в «Закрытых пространствах». Как-то изучаешь время, чтобы «попасть» в него?
В кино все по-другому. Думать о времени не надо. Режиссер создает обстановку сам, мы никогда не заостряли на этом внимания. В «Морфии» есть текстовые вещи: разговаривали тогда по-другому. Атмосфера, костюмы, какие-то лампы. Режиссер всегда говорит — ты будь таким как я тебе говорю, а атмосферу времени я задам. Хотя в «Морфии» был случай — я обратил внимание на то, куда кололи в начале 20-го века. Не могли тогда в вену колоть, позже стали колоть, а тогда в мышцу кололи.
Бичевин Л. Этот годы был моим // nashfilm. ru