Таня сыграла. И дело даже не в том, что сыграла она его хорошо. Она сыграла так, что я видел — она действительно понимает, про что играет. Взаправду понимает то, о чем я ей говорил...
Есть актеры лицедеи. Они наделены недюжинным даром имитации. Однако исстари на русской сцене формировался и другой тип артистизма: артистизма исповеди, рассказа от первого лица единственного числа. «Я хочу рассказать...» Таня актриса этого толка. Она говорит оттого, что ей есть что рассказать. А это «есть что рассказать» возникло оттого, что она нечто важное сумела понять в жизни. А понимая, она и сама изменяется. Изменяясь, старается понимать... ‹…›
Кстати, куда как просто было бы определить внешний «секрет» работ Тани, — продолжает Соловьев, — «ничего не изображать, пусть просто существует собственное „я“ в предлагаемых обстоятельствах». Но дело, разумеется, не в этом. В жизни Таня совсем другая. ‹…› Персонажи ее творчески и сознательно «созданы».
Цит. по: Пабауская Н. Татьяна Друбич. М.: Всесоюзное бюро пропаганды киноискусства, 1987.