Приказом Главного управления советской кинематографии (ГУК) с 17 марта в студии Мосфильма были приостановлены все работы по постановке фильма «Бежин луг» (сценарист А.Ржешевский, режиссер С.Эйзенштейн). Постановка фильма запрещена.
Два года назад заслуженный деятель искусств С. Эйзенштейн и студия Мосфильма принялись за постановку «Бежина луга». Начиная постановку, Эйзенштейн связывал эту работу с необходимостью решительной перестройки, он обещал повернуться лицом к новым требованиям, которые в огромной степени возросли за годы его творческого молчания. Продолжительность этого молчания усугублялась еще и тем, что Эйзенштейн и свою прошлую постановку фильма «Новое и старое» закончил со значительными ошибками не только в методе, но и в содержании произведения.
Эйзенштейн не мог пройти мимо того, что произведения всех областей нашего советского искусства становятся все более четкими и политически зрелыми. Он поэтому накануне постановки «Бежина луга» выступил о с заявлением о своем твердом желании работать по-новому, работать в стиле социалистического реализма, он заявил об отказе от своих былых серьезных творческих ошибок.
Студия Мосфильма с полного согласия ГУК создала для постановщика самые благоприятные условия.
Эйзенштейн начал новый творческий этап, окруженный вниманием кинематографии и советской общественности.
Хотя Эйзенштейн и увлекся «Бежиным лугом» А. Ржешевского, однако сценарий этот имел крупнейшие недостатки: при чрезвычайно интересной теме он был рыхл по сюжету, дидактичен, изобиловал нечетко характеризованными персонажами, а главное, лишен того ведущего начала, которое придает произведению правильную идейно-художественную направленность.
Задача постановщика и руководства студии в отношении этого сценария заключались в том, чтобы в режиссерской его разработке устранить все эти серьезные недочеты. Но режиссер не отнесся с должным вниманием к указаниям, которые ему делались. Как и некоторые наши кинорежиссеры, он с необоснованной самонадеянностью считал критику «личным» делом. ‹...›
Между тем уже в первых отснятых эпизодах выявилась опасная тенденция в корне неправильно режиссерской трактовки темы, сюжета и образов сценария.
Сценарий «Бежин луг», как известно, посвящен классовой борьбе в деревне в период социалистической переделки сельского хозяйства нашей страны. Сюжет сценария построен на конфликте между отцом-подкулачником и сыном-пионером, разоблачающим враждебные действия отца против коллективизации. Сценарий имел глубоко трагический конец — отец убивает своего сына, умирающего на руках начальника политотдела. В основу сюжета положена героическая эпопея Павлика Морозова.‹...›
Казалось бы, что тема и материал произведения сами по себе подсказывали необходимость отражения в нем в качестве стержневой линии — пафоса социалистической переделки сельского хозяйства, этого прекрасного процесса массового творчества миллионов строителей новой жизни.
Казалось бы, что этим пафосом должен был быть проникнут весь фильм, что наряду с этим в нем должны быть показаны и борьба остатков классово враждебных элементов против создания новой жизни.
Казалось бы, что мир врагов надо было показывать не как персонажей из абстрактной, чужой и далекой современным понятиям религиозной мифологии, а как врагов народа, врагов социализма.
Эйзенштейн же поставил все вверх ногами. Процесс создания новой колхозной деревни он начал показывать как пафос стихийного разрушения. ‹...› Таким содержанием режиссер наполнил большую сцену превращения церкви в колхозный клуб, и не случайно, что он дал этому превращению название «разгром церкви». Да, он показывает в этой сцене подлинную вакханалию разгрома, а колхозников — вандалами.‹...›
Нечего говорить о том, что эти сцены ни в какой степени не являются отражением процессов перестройки жизни и быта советской деревни в годы коллективизации.
Рисуя советскую деревню, Эйзенштейн не подумал о действительности. Среди заснятых персонажей мы находим не образы колхозников, а библейские и мифологические типы.
Эйзенштейн додумался до того, что даже начальника политотдела изобразил человеком с неподвижным лицом, с огромной бородой и поступками библейского праведника. Отца пионера Степка — подкулачника и ярого классового врага — он наделил не чертами реального врага, а чертами мифологического Пана, сошедшего с полотен художника-символиста Врубеля.
Даже главного героя фильма — Степка, преданного родине пионера, Эйзенштейн показал в светло-бледных тонах, с лицом «обреченного святого отрока». В характеристике этого образа он прибег к приему, который подчеркивает «потусторонний» характер персонажа. Например, в некоторых кадрах источник света был расположен за спиной Степка таким образом, что белокурый ребенок в белой рубашке показывается излучающим сияние.
Естественно, что вся эта работа была забракована. Однако мы сочли возможным удовлетворить настойчивую просьбу студии дать еще раз возможность признавшему свои ошибки Эйзенштейну заново поставить фильм «Бежин луг».
Осенью 1936 года сценарий был переделан. Начался новый период съемочной работы. Но и тут история полностью повторилась.
Режиссер снова на первый план выдвигает пафос разрушения. Раньше была вакханалия разгрома церкви, теперь — эпизод пожара амбара заснят режиссером, как такая же вакханалия огня. Враги подожгли хозяйственную постройку колхоза. Начальник политотдела и колхозники бросаются тушить его, но этот показ стихии огня превращен режиссером в самоцель. Стихия бушует, а руководимые начальником политотдела колхозники бессмысленно мечутся в клубах дыма, словно совершая какое-то религиозное таинство.
Всем поступкам начальника политотдела и колхозников придан явно бессмысленый характер.
В переснятых сценах в игре вновь привлеченных актеров на роли отца Степка и начальника политотдела не изжиты элементы прошей трактовки этих образов. В огромном количестве заснятых сцен совершенно не чувствуется движение образов. Они, как правило, статичны и напоминают скорее живые картины, чем динамическое действие кинематографа. ‹...›
С. Эйзенштейн отгородился от нашей общественности верой в непререкаемость своего авторитета. Не желая учиться у жизни, не зная ее, он понадеялся на свою схоластическую премудрость, а в результате оказался несостоятельным при выполнении ответственной постановки фильма «Бежин луг».
Несмотря на это, С. Эйзенштейн не только не мешал, но явно содействовал постоянной рекламной шумихе вокруг своего имени, не ограничиваясь масштабами одного СССР...
С. Эйзенштейн игнорировал одно из решающих условий развития советского искусства — руководство. Он «признавал» его «постольку-поскольку». Он олицетворял собой отсталые элементы наших творческих кадров, для которых порядок в творческой работе, ответственность за ее результаты кажется чем-то от лукавого. Эйзенштейн не умел и не любил считать государственные средства. Даже после того, как на его неудачную постановку «Бежина луга» было затрачено уже около 2 миллионов рублей, он совсем недавно с трибуны Всесоюзного совещания по производству художественных фильмов говорил об этом, как о каком-то «пустяке», как якобы о двух сделанных им вариантах фильма, в то время как-де в Америке для изготовления одного фильма отдельные режиссеры делают и три варианта.
Это безобразное положение с постановкой фильма «Бежин луг» потребовало вмешательства ЦК ВКП(б).
ЦК ВКП (б), проанализировав значительное количество заснятых кусков, признал этот фильм антихудожественным и политически явно несостоятельным.
Наряду с С. Эйзенштейном ответственность за провал этой постановки и недопустимую затяжку с ее прекращением несет и руководство киностудии Мосфильма (тт. Бабицкий и Соколовская). Они так же несут ответственность и за ту недопустимую рекламу и шумиху, которые создавались вокруг этой постановки, вводившей в заблуждение общественное мнение.
Разумеется, что ответственность за все это несу я, как руководитель ГУК: недопустимо было пускать в производство фильм без предварительного утверждения точного сценария и диалогов.
На этом примере партия еще раз показала, как надо по-большевистски решать вопросы искусства. На примере «Бежина луга» она показала, как надо всемерно поощряя полезную творческую работу огромного числа наших мастеров, решительно выкорчевывать вредные остатки формализма.
Шумяцкий Б. О фильме «Бежин луг» // Правда. 1937. 19 марта.