‹…› мы [о сценаристе Александре Родионове], вообще-то, думали снять комедию.

Про Дон Кихота и Санчо Пансу. Сытый, разумеется, Санчо. К нему нужно было придумать Дон Кихота. Сандрик сказал: «А давай не эта парочка у нас будет, а будут у нас с тобой Чебурашка и крокодил Гена». Так возникла идея про двух людей, то ли взрослых детей, то ли детских взрослых, которые нелепы и неуместны в этом нашем современном мире. И поступки их, и деяния, и образ жизни, и образ мыслей — неуместны и нелепы.

‹…› мне кажется, что взрослые все-таки выживают здесь, а дети не то чтобы очень…

Мне кажется, если бы были силы и время вникнуть во всех, кто появляется в кадре (ну, или до того, в жизни), для каждого можно было бы найти момент истины. То есть в каждом можно обнаружить ребенка. Знаешь, убежден в том, что это лучший способ познать человека: найти в нем ребенка и отчетливо себе его представить. ‹…› Современный мегаполис так обустроен, он враждебен каждому, кто его населяет, просто по своей сути. И потому поселяет враждебность друг к другу в своих обитателях. ‹…›

В отличие от остальных, мои герои выглядят здесь как иностранцы или, точнее сказать, инопланетяне. Женя впервые попадает в огромный город: не по собственной воле здесь очутился, по мелкой, нелепой жестокости первых встречных оказался обворованным, оторванным от своих. Единственный человек, который замечает его, предлагает кров и дружбу, — это городской сумасшедший, бывший инженер, ныне житель микрорайона на заслуженном отдыхе. Они как будто узнают друг друга, их роднит похожий взгляд на окружающий мир. То, что для обычных людей привычное, притерпевшееся, обыкновенное, для них выглядит как через лупу — преувеличенно страшным. Это ощущение города, эту оптику мы пытались воспроизвести еще в сценарии.

[Маша], с одной стороны, нисколько не безумна. Изо всех сил старается быть как все и делать что положено. Ей сказали, что отца нужно пичкать таблетками, — она честно пичкает. ‹…› Она до последнего пытается соответствовать нормам того взрослого мира, в котором живет. А потом сдается, и становится понятно, что она пыталась быть взрослой, но у нее это не получилось и не могло получиться. Потому что ее ценности — любовь и доброта — в этом взрослом мире неуместны.

‹…› для меня были важны ощущения, а не обобщения. Помимо того, о чем я уже говорил, одно из главных — ощущение Москвы.

Аркус Л. Помимо и поверх (Интервью с Б. Хлебниковым) // Сеанс. 2008. № 35–36.