«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Мы продолжаем наблюдать плавание одного из кораблей нашего революционного флота по европейским портам.
Броненосец путешествует без капитана, без матросов, без угля. Он — просто-напросто целлулоидная лента, намотанная колесом и упакованная в железные банки. Но какое смятение! Какой переполох! Какие предупредительные меры! В Берлине «Потемкина» запретили, потом разрешили, опять запретили и во второй раз разрешили. Разные председатели кабинетов и министры ‹…› других стран тоже показали на советском фильме свою власть.
И все-таки вопреки всему, несмотря ни на что — «Броненосец „Потемкин“» с большим успехом плывет и плывет все дальше по заграничным столицам и провинциям. Министры запрещают, пристава закрывают, городовые разгоняют, фашисты избивают а картина идет, и публика валом валит Почему? Простейший ответ —хорошая работа. «Броненосец» сделан так, что его невозможно запретить. ‹…›
Некоторые мало вдумчивые люди в СССР готовы расценить бурный успех «Броненосца» как чуть ли не начало мировой революции или чего-то вроде. Но в Берлине на просмотре «Потемкина» присутствовал шведский король и так хлопал — чуть себе руки не отбил. По этому поводу правая «Дейче альгемейне цейтунг» с отчаянием вздымала руки к небу: если уж король хлопает революционной картине — что делать нам? Разве пулю себе в лоб пустить? Оба неправы. И легкомысленные советские фантазеры и отчаявшиеся немецкие черносотенцы.
«Потемкин», конечно, революционная картина, безупречно революционная. Но она завоевала Европу не благодаря, а скорее вопреки своей революционности. Блестящее зрелое мастерство юных режиссера и оператора довело через все препятствия картину до европейского триумфа. Или, если вы любите привычные слова, — отличное качество продукции. В этом гвоздь и в этом большой политический, даже экономический урок такого с виду скромного события, как успех советского агитационного фильма за границей.
На хорошую работу Запад падок. Это он понимает. Это он уважает. С этим он считается. Этому он даже подчиняется. Когда наш лен, наше масло, наш лес, паша шерсть, весь наш экспорт будет качественно хорош, мы будем неуязвимы, непобедимы. Поскольку мы сможем производить вещи и товары не хуже заграницы, заграница нам не страшна. Поскольку же нет, поскольку, как рассказывает Сосновский, и тульские самовары будет за нас делать Финляндия, — нам крышка. Если у нас будут скверно работать, производить дрянь, от нас к себе не пропустит Запад не то что революционные картины — икон производства владимирских богомазов не примет.
Успех «Броненосца «Потемкин» — это нисколечко даже не начало немедленной мировой революции. Это успех советской хорошей работы. Но советская хорошая работа — это недалеко от мировой революции. Так сходятся концы с концами.
Кольцов М. Хорошая работа // Краевая газета. 1926. 9 июля.