Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
«Почти все картины возникли вдруг»
Тодоровский о Тодоровском

Я брожу в потемках, как и многие из нас или почти все. Сколько себя помню, я пытаюсь понять, чем занимаюсь и кому это нужно, зачем я это делаю. У меня очень много сомнений в необходимости собственного творчества, и бывают моменты, когда хочется бросить все и заняться чем-то другим.

Вначале мне казалось, что нужно просто рассказать о себе и этого будет достаточно, чтобы другие испытали радость или удовольствие или задумались о чем-то... Потом вдруг я понял, что это никому не нужно и что не в этом задача кино. Я увлекся внешней стороной, стал задумываться о форме, о красоте частностей, о красоте того, из чего это сделано, соткано, связано, что, мне кажется, в кино очень важно. Но выяснилось, что огромному количеству людей это глубоко безразлично.

Признаюсь, и у меня иногда возникает мысль снять нечто малопонятное. Но говорю себе: «Стоп! Если мой фильм проигнорирует зритель, денег на следующую картину уже не даст никто. Придется менять профессию!»

Я как режиссер — человек стихийный. О складывании кубиков в моей режиссерской работе и речи быть не может. Я практически большую часть фильмов снял неосознанно. Не то чтобы я их вынашивал годами... Почти все картины возникли вдруг, неожиданно.

Другое дело, что в профессию режиссера входит знание определенных вещей, чувство ритма, умение выстроить мизансцену, чтобы точно понимать, что, куда и откуда, почему персонаж ведет себя так, а не иначе. Но построение режиссерских мизансцен происходит скорее на подсознательном ощущении материала, нежели на рациональном его анализе.

Мне сто человек сказали про «Любовника», что фильм хороший, а вот финал неудачный все испортил. Но я считаю, что никак иначе эту картину закончить было нельзя. Потому что если иначе, это было бы кино ни про что. Была бы пастораль, миниатюра на тему страданий человека из-за измены жены. А я снимал историю про столкновение человека с реальностью, к которой он не готов. Мой герой погиб именно от этого столкновения. Кстати, мне все предлагали один и тот же вариант, которым я якобы должен был закончить картину: вот едет Янковский, едет, едет в никуда...

Я бы с таким финалом зрителю картину не показал!

«Страна глухих» находится совсем недалеко от нас и каждому воображение подсказывает, как туда попасть. Меня интригует мир звуков: что мы слышим и чего не слышим, когда и как мы слышим. Для меня был серьезный кайф размышлять обо всем этом. В одной из сцен мы заглушили уличный traffic шумом моря, чтобы подчеркнуть: человек всегда должен нести что-то свое в душе. Говорят, в фильме есть мотивы Достоевского: не случайно, мол, Алеша и Рита — Чулпан Хаматова напоминает Соню Мармеладову. Нам никуда не деться от русской литературы, с тех пор как мы научились говорить, читать, общаться

Не думаю, что уже успела сложиться новая мифология. Для того чтоб возникли постсоветские мифы, нужно время. Мифы возникают на определенной временной дистанции, а мы пока этой дистанции лишены, мы сами внутри процесса становления. И это громадная проблема для нашего кино. Кинематограф без мифологии просто задыхается.

... если бы меня сегодня спросили, а какое кино нужно мне, нужно людям, нужно по большому счету и по очень маленькому счету, потому что это надо совмещать — никогда нельзя уходить слишком высоко или опускаться слишком низко, — я бы ответил: не знаю. Я действительно не знаю. В этом, может быть, весь драматизм происходящего с нами сейчас. Но мы поколение, выполняющее черновую работу поисков стиля, поисков смысла, поисков тех самых мифов, которые нам всем вместе предстоит создать. По песчинке, по крупинке — и в конце концов вырастет этакий холмик...

Между миром, где делают кино, и тем пространством, где смотрят фильмы, — ров. Этот ров необходимо засыпать, построить дороги или навести мосты. И тогда появятся новые режиссеры, новое кино, новая мифология.

Я попал на телевидение в 2000-м году в уникальный, как мне кажется теперь, момент какой-то абсолютной творческой свободы и эксперимента. Благодаря этому я поработал с замечательными режиссерами и на замечательных проектах, и никто в этот момент меня ни в чем не ограничивал.

... абсолютно уверен, что это мое время.

Ни в какое другое я бы жить не хотел. Не потому что оно легкое, комфортное, не потому что оно как-то особенно ко мне благосклонно, но сейчас есть возможность что-то придумывать, что-то делать, искать и в конце концов состояться.

Это наше вроде бы безвременье, возможно, когда-то будет оценено.

Вообще задача продюсера крайне интересна: буквально из ничего, из трех строчек на бумаге создать кино. Собрать людей, сценаристов, актеров, режиссеров — тех единственных, которые для этого фильма необходимы. И затем не дать картине пропасть.

Можно быть для ребенка матерью, а можно быть нянькой. Нянька — это продюсер.

.... когда я работаю как продюсер, я полностью отключаю в себе режиссера.

Ведь так бывает: приходят люди, приносят сценарий на 30 страницах. Я спрашиваю: «Почему так коротко?» — «Да не проблема — мы сможем его растянуть на сто!» Но если сценарий можно растянуть — тогда не надо его и приносить. Сериал — это история, которую невозможно рассказать короче. Ведь нельзя рассказать короче «Войну и мир»

..... главный талант продюсера заключается в его интуиции, в способности угадывать. И в умении добиваться результата через совместное творчество. Скажем, моя роль как продюсера в фильме «Бригада» заключалась в том, что я угадал!

Пять лет я занимаюсь телевидением и пять лет слышу: «Надоел криминал на экране! Уберите бандитов, стрельбу, кровь, насилие и жестокость!»
Но как только выходит очередной подобный сериал, оказывается, что у него отличный рейтинг. Кто же их смотрит, если всем надоело?

Самое болезненное дело, самое трудное — не кино снимать, не фильмы продюсировать, а быть самим собой, хотя бы процентов на семьдесят. И не мучиться, что ты не тот, за кого тебя принимают. Да, я такой, какой я есть! Сам про себя знаю не так уж много, но стараюсь уже не запрещать себе самовыражаться, как мне удобно, как мне хочется!

....если говорить про фильм «Стиляги», мне кажется, что я попытался пройти по проволоке, по лезвию бритвы. Я хотел сделать очень зрительский фильм. Мне всю жизнь этого хотелось, и я надеюсь, меня никто в этом желании не сможет обвинить.
... это не ностальгический фильм, это современный фильм. Он про 50-е, но он современный. А 50-е — это просто очень хорошая некая, ну, конструкция, в которой можно было рассказывать историю битвы.

Понимаете, вот когда есть серые и есть цветные — это очень красиво, это очень ярко, это очень кинематографично.

Так случилось, что я проводил время в Америке и довольно близко подружился с потрясающим человеком, Мэттью Вайнером, отцом сериала «Безумцы», мы с ним ходили несколько раз ужинать. Я его спросил — почему ты решил снимать про рекламщиков? Он сказал — просто мой отец был рекламщиком.

Я вышел после этого разговора на улицу, закурил и подумал: мой отец был кинооператором, потом стал кинорежиссером. Это тот мир и те люди, которых я не просто знаю, я их чувствую, я вырос среди этих людей. Почему можно делать сериал про милиционеров, следователей, провинциальных девушек, приехавших покорять Москву, — и нельзя сделать про кинематографистов?

Сериалы можно делать про все — про почтальона, про учителя, про себя, про своих родственников, главное — чтобы это было интересно другим. Расскажи, что тебя волнует по-настоящему, что тебе близко, что тебя трогает. Поэтому для меня это был поступок, мне хотелось сказать — я сам, добровольно, захотел снять сериал, не от голодухи, не от того, что у меня нет денег на другие фильмы. Я сделал то, что хочу.

Когда показывали первые две серии в кинотеатере «Пионер», там сидела Наталья Рязанцева — первая жена Геннадия Шпаликова. Я когда я ее увидел, мне дурно стало, подумал — ну, Наталья Борисовна меня разорвет. Нет, не разорвала. Главное, чего я боялся услышать: «Валера, ты наврал». И ложь могла быть не в том, как выглядит рубашка или из какой чашки пьют. Я же пытаюсь показать их отношения, манеру общаться, проживать свою жизнь. Эта система отношений, в которую я нырнул, должна быть честной. И Рязанцева сказала: «Да, все так и было».

«Оттепель» ни в коем случае не сказка про шестидесятников, но присутствие мифа, вот этого флера, ощущения, что это немножко другие люди, другие отношения, чуть более искренние и открытые — это важно.

То, что мы видим сейчас на телевидении — это, как правило, простые люди. Этот хороший, этот плохой, этот интриган, этот подонок. А я хотел сделать фильм про сложных.

Для меня 60-е — это не «кукуруза колосится». Это орущий в одесской квартире в 40-градусную жару истекающий потом Высоцкий, недопитая водка на столе и влюбленные женщины, вокруг него сидящие. Мне было пять лет. Среди ночи открыты окна, в Одессе в июле жарко. Он поет, поет, поет. Соседи вызывают милицию, потому что он не дает спать людям. Приходит милиционер, видит Высоцкого, садится и говорит: «Спойте еще». Вот это мой миф, а не кукуруза.

Составлено по материалам:

Ксения Ларина, программа «Дифирамб» на «Эхо Москвы», в гостях: Валерий Тодоровский // echo. msk. 2008. 30 ноября.

«Не буду делать мрачное кино». На вопросы редакции отвечает Валерий Тодоровский // Искусство кино. 1999. № 3.

Славуцкий А. Валерий Тодоровский: «Я не властен над „Страной глухих“» // Труд. 2001. 9 августа.

Сиривля Н. Кризис среднего возраста // Искусство кино. 1998. № 7.

Фомина О., Корсаков Д. Валерий Тодоровский: «Сложно найти Мышкина. А Вронского — раз плюнуть» // Комсомольская правда. 2003. 26 июня.

Валерий Тодоровский: «В хозяйстве начинают наводить порядок»: (Беседу ведет Этери Чаландзия) // Искусство кино. 2006. № 4.

Сапрыкин Ю. «Это было стоградусное проживание, которое потом захлопнулось» // daily.afisha.ru. 2013. 3 декабря.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera