Июнь 1988 года. Во ВГИКе происходит защита дипломов у выпускников «казахской» мастерской Сергея Соловьева ‹...›

Мастерская, которую набрал в 1984 г. Сергей Соловьев, явилась уникальным опытом вгиковского целевого набора, осуществленного вразрез с традиционной вузовской практикой республиканских «направлений» и давшего незаурядные результаты. Инициатива ее создания принадлежала Олжасу Сулейменову, в ту пору министру кинематографии Казахстана, который полагал одной из главных своих задач приток свежих творческих сил в национальное кино. Обратившись за поддержкой в Госкино СССР и предложив в качестве руководителя будущей мастерской Соловьева, с которым он познакомился во время подготовительного периода работы над «Чужой Белой и Рябым», он получил «добро» от Филиппа Ермаша. И летом 1984 г. Соловьев при участии оператора Павла Лебешева и художника Александра Борисова провел в четыре тура вступительные экзамены. Они проходили в Алма-Ате, конкурс был объявлен как общереспубликанский.

Рекомендация, замолвленное слово, деньги и другие инструменты проникновения «нужных» национальных кадров в столичные институты здесь не работали. Еще до начала экзаменов о них оповестили местные газеты, а эмиссары «Казахфильма» исколесили республику в поисках способных людей, потенциальных абитуриентов. Поскольку набор преследовал практическую цель, а именно реанимацию кинопроизводства на «Казахфильме», то по результатам экзаменов была сформирована объединенная мастерская: три сценариста, три художника, два оператора и семь режиссеров. В режиссерскую «часть» вошли: Серик Апрымов, Рашид Нугманов, Абай Карпыков, Ардак Амиркулов, Амир Каракулов, Талгат Теменов и Мурат Альпиев. По словам Соловьева, сам процесс обучения проходил в традиционных формах, но соблюдалось непременное условие — отрывки исполнялись только на казахском языке. Мастерская гремела во ВГИКе, на ее показы аудитории набивались битком. Преимущественно из выпускников соловьевской мастерской сформируется новое поколение кинематографистов, с именами которых будет связан самый красивый и плодотворный период в истории казахского кино.

Безусловно, их появление становится самым важным звеном в цепи событий, подготовивших взлет казахского кинематографа. Но не единственным. Поскольку даже им, молодым, талантливым и жадным до работы, вряд ли было бы под силу остановить инерцию и развал, царившие в казахском кино к началу перестройки. На протяжении полувека кинопродукцию «Казахфильма» составляли преимущественно истерны о борьбе с басмачами, героические драмы из далекого и недавнего прошлого, опусы о современных покорителях целины и людях колхозного аула. В таком безвоздушном пространстве казахское кино существовало вплоть до середины 1980-х гг., когда в сопредельной России уже вовсю дули ветры перемен. К началу 1987 г. работа студии была почти парализована: современных по форме и содержанию сценариев не было, план не выполнялся, задолженность государству неуклонно росла и достигла отметки свыше 2 млн. рублей. Директор студии Сланбек Таукелов попросил освободить его от должности ввиду невозможности перестроить работу студии с руководящими кадрами, навязанными местным Госкино. ЦК и Госкино Казахстана предложили смелое по тем временам решение проблемы: обсудить вопрос об отставке директора на партсобрании коллектива. В результате открытого голосования Таукелов был оставлен в должности, а вместо его заместителя и главного редактора пришли новые люди, избранные волей коллектива. Когда на «Казахфильм» приземляется десант выпускников ВГИКа, новое руководство выдает молодым карт-бланш, предоставив каждому возможность снимать фильмы в любой творческой манере. Результаты не заставят себя ждать. Первой на всю страну прогремит «Игла» — полнометражный дебют Нугманова, — которая будет иметь огромный зрительский успех, а появившиеся вслед «Влюбленная рыбка» Карпыкова и Конечная остановка Апрымова заставят говорить о «казахской новой волне». Как и всякая киноволна, она заново откроет реальность и принесет новое понятие кинематографического реализма. К ее достижениям отнесут не только фильмы учеников Соловьева, но и «Трое» Бахыта Килибаева и Александра Баранова, «Шильде» Дарежана Омирбаева, «Место на серой треуголке» Ермека Шинарбаева и др. Окраина империи, от которой вряд ли чего-то ждали, неожиданно породит всплеск кинопоэзии, возникший из сочетания тонкого европейского киноавторства и восточного мировоззрения. Этот эстетический феномен целое десятилетие во многом будет определять лицо молодого советского кино.

Мурзина А., Савельев Д. [О начале «казахской новой волны»] // Новейшая история отечественного кино. 1986–2000. Кино и контекст. Т. IV. СПб.: Сеанс, 2002.