Девушка и трое парней какие юные, ладные, модно — легко и просто — одетые, свежие, спортивные — радуется глаз! Высотное здание — мимо, парапет — пройдемся по кромке, пробалансируем небрежно и изящно! Рядом пляж — почему не заскочить, не нырнуть, брызги фонтаном, не подкинуть в воде подружку — и дальше, без потери темпа на марше? Что там какой-то городской пруд — им и океан был бы по колено.
Да, «раскованность», неглиже, но одновременно и деловитая целеустремленность… Светит солнце, пышно-багровые бархатные розы в руках у девушки. Этим бравурным вступлением — словно бы парадом-алле молодых героев — открывает свою киноленту «Дорогая Елена Сергеевна» Эльдар Рязанов.
Первый наш кинокомедиограф снял жестокую остроконфликтную драму — «полочную» пьесу Людмилы Разумовской. Здесь Рязанов -аналитик, наблюдатель, я бы сказала, документалист-фиксатор. С безошибочностью выбора, с убеждающей подлинностью кинематографа снята и сыграна неотразимая, деловая четверка десятиклассников, отправившихся к своей дорогой учительнице в день ее рождения. Они смотрятся как монолит, как коллективный портрет, хотя каждый имеет свою физиономию и индивидуальность: и знакомый по главной роли в «Курьере», но здесь совсем иной Ф. Дунаевский, и дебютанты Н. Щукина и Д. Марьянов, и юный красавец А. Тихомирнов в роли лидера, солиста этого маленького ансамбля.
«Подонки»? Ничуть! Не уголовники, не наркоманы, не люберы, не панки, не рокеры, не «лестница» из телепередачи «12-й этаж», даже не какие-нибудь там идейные неформалы, а самые обыкновенные благополучные воспитанники советской средней школы. Желают поступить в вузы, и от Елены Сергеевны, математички, нужна-то им самая малость: просто ключ от сейфа, где лежат экзаменационные контрольные. Подменить на другие листы, без ошибок, делов-то! Но возникает препятствие в лице неуступчивой хозяйки дома, верной кодексу профессиональной чести. Девиз великого циника Макиавелли, популярный лозунг всех политиканов, мерзавцев и демагогов — цель оправдывает средства нашими милыми ребятишками не обсуждается, он впитан, всосан в кровь: такова жестокая эстафета эпох и поколений. И развертывается на плацдарме бедной и жалкой квартиры учителки неприглядный бой, когда в ход поочередно идут шантаж, угрозы, издевательства, подкуп, и, наконец, беспроигрышная карта — инсценировка группового изнасилования. От «раскованности» лишь шаг до вседозволенности.
Картина Э. Рязанова берет новый и важный поворот так называемой «молодежной темы», а по сути главной нравственной темы нашей жизни. Стоит ли повторять трюизм, что вот эти семнадцатилетние вскоре будут вершить судьбы мира? Рязанов исследует не патологию, не отклонения от нормы — увы! саму норму. Норму, сложившуюся в результате долгой эволюции, постепенной исторической смены звонких лозунгов равенства и братства практикой достижительства, фетишами престижа, разлившейся в обществе социальной зависти снизу доверху.
Но вот что: правдивее всего звучат сцены без речей, так сказать, «чистое кино». Хуже, когда вторгается неточность,- рудименты театрального текста, пусть он и сильно подновлен в сценарии: вчерашность в самом поводе для конфликта, сугубо «школьного», порой в излишней «сценической» декларативности.
Зоркая Н. Цветок несчастья мы взрастили // Советский экран. 1988. № 21.