1949
Июнь. Хочу начинать фильм с посвящения молодежи всех стран и затем перейти к показу, примерно, героя на операционном столе. Нужен талант на данное в этой картине его применение.
Июнь. 7-го: Сегодня студия «Мосфильм» сообщила заместителю министра кинематографии СССР В. Щербине о том, что я уже ежедневно работаю над сюжетом сценария «Прощай, Америка», изучаю материалы, консультируюсь в специальных организациях.
Июнь. 15-го: Сегодня много работал над сценарием «Прощай, Америка». Хочу назвать его кинопоэмой. Я взял публицистическую тему для выражения ее языком искусства.
Июнь. 19-го: Продолжаю работать над материалами к сценарию «Прощай, Америка». В фильме должны быть показаны «люди в наручниках». Может быть, это сама Аннабела. Может быть показан в Америке суд над руководителями компартии, что должно напоминать суд над Димитровым.
Июнь. 21-го: С вдохновением разрабатываю сюжетную линию: «Аннабела Бюкар — Мери Ситон». Кажется, это будет одна из лучших находок в сценарии.
Июнь. 25-го: Работаю над сценарием. Хочу показать в фильме праздничную Москву в первомайский вечер и в День Победы.
Июнь. 26-го: Обязательно ввести в сценарий режиссера. Он может не говорить, а выразить себя дикторским авторским текстом. Всю природу поднять до самого себя и все воплотить в поэзии эпохи.
Июль. 8-го: Сегодня встречался с братьями Тур (Л. Тубельский, П. Рыжей). Они прибыли ко мне с заявлением, что были заняты, причем из дальнейших разговоров я понял, что у них еще не только ничего не начато, но и плана ясного в голове нет. Почти двадцать пять лег я занимаюсь в кинематографии искусством, и сейчас особенно мне нужен сценарий как произведение искусства, а не эскиз братьев Тур. Во время встречи они отнеслись ко мне с определенной корректностью, были любезны и почтительны. Я к ним всегда относился так же, но совместная творческая работа у нас не вышла.
Написал начальнику сценарного — К. С. Кузакову о том, что буду продолжать самостоятельно работу над сценарием «Прощай, Америка» по книге А. Бюкар. Братья Тур, как соавторы, ничего не сделали из-за занятости. Мы различны по стилю, жанру и по творческому методу. Мало времени осталось. Я запираюсь и весь ухожу в труд, чтобы закончить его в сентябре. ‹…›
Июль, 17-го: Пишу сценарий. Работаю тяжело. Постоянно чувствую, что боль в сердце не позволяет думать, не позволяет ощущать жизнь, не дает даже писать, водить карандашом или пером на бумаге. Я должен лечиться, если можно еще лечиться.
Август. 25-го. Барвиха
Написал Юле [имеется в виду Юлия Ипполитовна Солнцева — жена Довженко] письмо о том, что были у меня опять братья Тур, говорили несколько часов, Очень они милые, но не мои напарники. А я вчерне написал эскиз очень большого и чрезвычайно богатого по своей выразительности, форме и содержанию эпизода. Может, из него получится в результате доработки и разделки лучшее место в картине.
Написал письмо братьям Тур, что уже сообщил в сценарный отдел и в Министерство кинематографии о том, что сам хочу писать сценарии «Прощай, Америка», уверен, что студия сообщит им о своем решении.
Октябрь. 30-го: Работаю над сценарием. Осталось четыре дня до его окончания. Вытяну ли, так все у меня болит.
Ноябрь, 8-го: Получил письмо от моего друга Всеволода Вишневского. Прочел сценарий, который я ему отослал неделю назад. Советует учесть высказывания американских реакционеров о мировом господстве. Считает, что сценарий мне удался, он принадлежит интеллектуальному кино. Это напряженный, страстный монолог о нашей эпохе, раздумья о двух системах. ‹…›
Апрель, 3-го: Получил письмо и сценарий «Прощай, Америка» от Вишневского. Пишет, что уверен, что это будет великий боевик и его нужно обязательно напечатать в толстом журнале. Это большая литература.
Июль, 20-го: Наконец-то свершилось! Сегодня сценарий запушен в производство. ‹…›
1951
Январь, 14-го: Сегодня начинаем снимать в декорации. Утром перед съемками встретился с актерами. Мне все больше нравится Юра Любимов. Его роль впереди.
Январь, 25-го: Как мне трудно. Правильно сделать картину о другом народе невозможно.
Для правильного изображения нужны некоторые приемы обобщений. Где нет точности — линия синтетического общения.
Декабрь, 28-го: Сегодня была первая репетиция с братом и сестрой Лилией и Николаем Гриценко.
И еще я хочу сказать. Это о воле к осуществлению. Это одно из важнейших качеств. Без этого фильм сделать нельзя. И когда даже сделан фильм, видишь, что не хватило половины неосуществленного замысла.
1951
Аарель: На сегодня у нас была назначена павильонная съемка. В павильоне снималась кабина самолета, в котором герои фильма летят из Нью-Йорка в Москву. Внезапно в павильоне погас свет, мы думали, что это авария. Но зашел администратор и тоном приказа сказал: «Довженко, к директору». Директор «Мосфильма» Сергей Алексеевич Кузнецов, не вдаваясь в объяснения, сообщил мне о закрытии съемок. Я собрал актеров и членов съемочной группы и сообщил им решение дирекции. Я думал, что не переживу этого. Милейший Ян Августович Осис и Юра Любимов отвезли меня домой.
Я вспоминаю, когда я работал над «Сумкой дипкурьера», Максим Максимович Литвинов предупредил меня: «Александр Петрович, никогда не беритесь за дипломатов. Посольство — это часть чужой территории на нашей земле, и она неприкосновенна». Я забыл об этом предостережении, и я сейчас справедливо наказан. И вообще над моей головой скрестилось столько мечей, сколько не скрещивалось над всей кинематографией. Поэтому она белая. У меня такое чувство, что я делаю себе операцию без наркоза.
Довженко А. Операция без наркоза / Публикация Т. Деревянко //Искусство кино. 1996. № 9.