Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
В этом есть некая трусость
Письмо Довженко Сталину о сценарии «Щорс»

Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович,

Очень трудно и даже страшно мне судить, что вызовет у Вас чтение моего письма — гнев или улыбку иронии. И тем не менее я не могу не написать Вам о том, что меня буквально гнетет и мешает трудиться над выполнением «Щорса».

Вручая руководству ГУКа сценарий, я сам заявил, что образ Щорса у меня недостаточно завершен. А произошло это не от небрежности или легкомыслия, а от неправильного совета, данного мне украинским руководством, в разрешении образа Щорса как борца с троцкистским командованием. Эта ошибка привела к обеднению Щорса, к обеднению драматической коллизии. Я это почувствовал, но мне уже нужна была помощь и согласование здесь в Москве.

Существует в ГУКе порядок, по которому автор-режиссер получает письменное заключение, на основании которого работа продолжается дальше. Товарищ Шумяцкий в течение почти двух месяцев не давал мне этого заключения и наконец 3-го ноября заявил, что мой сценарий будете утверждать Вы, т. к. Вы его заказывали, и что мнение т. Шумяцкого в данном случае является как бы частным. Кроме того, т. Шумяцкий сообщил мне о Вашем намерении лично меня принять, что и держало меня в Москве.

Я осмеливаюсь считать этот метод руководства ГУКа недостаточно совершенным. В этом есть некая, сказал бы я, трусость. Руководство должно само помочь режиссеру выправить сценарий и уже выправленный представить Вам, если Вы найдете это нужным.

То, что товарищ Шумяцкий, мыслящий, по-видимому, мир как враждебную субстанцию, пребывает в перманентных неладах с работниками ЦК партии, Комитета искусств, союза, прессы, писателей, учреждений, — все это как-то нехорошо и трудно. Не нужно.

Я имел несчастье выступить в Доме кино на дискуссии с рядом критических замечаний о причинах отставания нашего кинопроизводства, о чем известно в ЦК. Я думаю, это меня и погубило. Тов. Шумяцкий, ненавидящий критику, особенно со стороны своих работников, не пришел на дискуссию, но на открытом партийном собрании у себя в ГУКе разгромил меня и дискредитировал политически, заявивши собранию, что сценарий мой так долго прорабатывался вследствие наличия в нем ряда крупнейших пороков вплоть по протаскивания эсеровской идеологии, давая собранию понять, что это не только его личное мнение, но и мнение высшего руководства.

В это время в ГУКе уже знали, что Вы сценарий читали.

Сейчас у меня два письменных заключения ГУКа, вернее три, если считать и первое, выданное мне «по ошибке» и отобранное на другой день, т. е. в день затребования Вами сценария. В третьем заключении, дополнительном, говорится, что «обедненность образа Щорса и обилие красок и внимания фигуре Боженко создает положение, когда не без основания кажется, что автор, видимо, более сочувствует Боженко, чем Щорсу».

А на собрании режиссерского актива, куда я уже приглашен не был, эта формулировка излагалась в более тяжелом виде. И вот пошли из ГУКа утверждения — эсеровская идеология, сочувствие не Щорсу и, не без основания, попытка обмануть Вас, но Вы не приняли.

Редактор газеты «Кино» снимает из набора, хотя и критическую, но в общем положительную оценку — отчет о сценарии после обсуждения у себя.

Я не уверен, что все это не дошло до Киева и не преувеличено там во много раз.

Иосиф Виссарионович, неверно все это. Неверно.

Кадр из фильма «Щорс». Реж. Александр Довженко. 1939

Ни одного теплого слова ни об одном кусочке сценария не слышал я в ГУКе. Холодом веет от работников руководства, и работать не весело.

«Вы преувеличиваете свою роль, — сказал мне в кабинете  т. Шумяцкий, когда я пришел поздравить его с успехом „Чапаева“ у Вас. — Сделать фильм — это очень не много. Самый главный, так сказать, наркоминделовский период фильма заключается в умении его во время показать, где следует».

Это травматическое замечание не выходит у меня из головы, и особенно сейчас. А что, если Вы не приняли меня благодаря недоброму слову? Что мне думать? Я думал уже тысячи раз и запутался.

О Вашем мнении т. Шумяцкий сказал мне только: «Свои критические замечания я высказывал товарищу Сталину. Он ничего определенного хотя мне и не сказал, но у меня скопилось впечатление, что он со мной согласился».

Простите меня, дорогой Иосиф Виссарионович, но если я не верю, чтобы Вы увидели в моем несовершенном, правда, труде протаскивание эсеровской идеологии.

Я советский работник искусства. Это — моя жизнь, и если я что делаю не так, то по недостатку талантливости или развития, а не по злобе.

Ваш отказ принять меня я ношу как большое горе.

А Николай Щорс будет прекрасным, глубоким и волнующим. В сценарии сейчас я это уже почти сделал, и у меня еще много хороших мыслей впереди.

Глубоко уважающий Вас
А. Довженко

Довженко А. Письмо И. В. Сталину о сценарии кинофильма «Щорс» 26 ноября 1936 г. // Кремлевский кинотеатр. 1928-1953: Документы. М.: РОССПЭН, 2005.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera