Все выступающие находят, что «Иван» — огромное произведение искусства и вместе с тем неудача. Я не понимаю, как может быть подлинное произведение искусства неудачей мастера. Я считаю безоговорочно, что «Иван» — удача, удача не только замечательного мастера, каким является Довженко, но удача нашей советской кинематографии.
Каждый творческий работник кинематографии обязан сказать свое слово об «Иване» и этим помочь «Ивану» занять на советских экранах то место, которое ему по праву принадлежит.
«Иван» — это не дискуссионная фильма, какой многие хотят ее представить, — это событие, и мне хочется коротко объяснить, почему я, являясь принципиальным работником неигровой фильмы, так отношусь к «Ивану».
Для меня появление «Ивана» является органическим продолжением всего творческого пути Довженко. Это продолжение линии «Звенигоры» и «Арсенала» («Земля», на мой взгляд, стоит особняком). Это долго и сложно объяснять. Сейчас мне не хочется тратить на это время.
Что такое «Иван», и в чем особенность судьбы «Ивана», и в чем особенность Довженко? Наша советская кинематография — это великая кинематография. У нас есть большие, подлинные, замечательные мастера, и среди этих больших, подлинных мастеров особый путь, особое место в игровом фильме занимают Довженко и еще один мастер — Эйзенштейн.
Они не только замечательные мастера, они изобретатели. И учесть Довженко в фильме «Иван» — это учесть его изобретения.
Что же изобрел Довженко в этом фильме, и чем, с моей точки зрения, эта фильма замечательна? О том, что Довженко прекрасно умеет работать с актерами, о том, что он умеет замечательно снимать природу, — об этом не нужно говорить после всех работ Довженко. Мы давно знаем, что в этом плане он большой мастер. Мы знаем, что он может остро, очень аттракционно подавать отдельные эпизоды. И поэтому линия прогульщика, которая всем так нравится, это только очередная демонстрация обычной острой работы с большой выдумкой над тем или иным эпизодом.
Победа Довженко в «Иване» в том, что он первый и впервые взял негероя Ивана и сделал этого негероя центральной фигурой фильмы.
О героях советская кинематография уже дала и еще больше даст значительных картин. А сделать заявку и поставить темой картины негероя, одного из 162 миллионов, ничем не замечательного Ивана — это ново, трудно и ответственно.
Тов. Шкловский считает, что сделать фильму о ничем не замечательном Иване, у которого нет биографии, нельзя.
А я считаю, что самое замечательное, что есть в Иване, — это его новая биография. По-разному можно понимать биографию. Довженко мог показать, как Иван любит и многое другое в этом роде. В «Земле» в лунную украинскую ночь, когда убивают героя фильмы, обыкновенные Иваны, застывшие, стоят с молодыми девушками. Иваны любят, и их любят. И вот этот Иван пришел из деревни на Днепрострой и попал в такую переделку, к таким учителям, в такую школу, что биография Ивана начинает заново писаться историей. Мне это кажется темой новой, своеобразной, очень острой и целеустремленной.
Кто-то сказал, что Довженко очень любит «Ивана». Я этого не вижу. Он с любовью показывает людей, строящих социализм, людей, которые ведут Ивана, которые доводят Ивана до партии, до школы. Повторяю — это большая, нужная, целеустремленная и прекрасная тема, волнующая тема, тема, сделанная выразительно, скупо, сурово. Довженко — не только большой художник, он к тому же искренний человек. На сегодняшний день он сказал об Иване все, что мог сказать. И мы должны радоваться, что большой мастер подошел к большой и трудной теме и своей работой сделал заявку на новую тематику.
Шуб Э. Не только большой мастер, но и изобретатель (1932) // Шуб Э. Жизнь моя — кинематограф. М.: Искусство, 1972.