Сейчас все знают, что 60-е были началом активной оттепели. Но для нас, студентов ВГИКа, это была весна. Молодежь заняла режиссерские позиции на киностудиях, где до того по десять лет не было режиссерских дебютов у помрежей и ассистентов с вгиковским образованием. После «Весны на Заречной улице» Марлен Хуциев стал нашим примером и ориентиром. В его следующем фильме «Два Федора» выбеленный в блондина Шукшин был в главной роли. Всеобщий любимец, красавец гитарист Петр Тодоровский — оператор фильма. Андрей Тарковский занял место практиканта, о котором мечтали все. Студенты готовили самостоятельные дебюты. И в каждом было одухотворяющее влияние ветра свободы, которым веяло от картин Марлена Хуциева. ‹…›
В 60-е мы все активно снимали и встречались на бегу в бесконечно длинных коридорах «Мосфильма». Как-то раз Марлен Хуциев остановил меня вопросом: «У меня один персонаж похож на тебя: знает все про все, ты не покажешь, как его сыграть актерам, чтобы было с юмором?» — «Марлен, я на своих съемках занят...» — «Да это на десять минут. Мы свет подготовим и в один дубль безответственно покажешь». Через день ассистентка Хуциева позвала в павильон. Я близко к тексту сказал какую-то глупость и убежал в свою группу. Недели через две Марлен встретил меня в столовой: «Саша, поздравляю, худсовет утвердил тебя на роль, в которой ты пробовался!» — «Да не пробовался я! Тебе показал то, что ты просил. Я занят! Сниматься не буду. Сам снимаю...» — «Ты не понял? Тебя утвердил худсовет объединения и дирекция студии! Да мы тебя снимем так, что ты и не заметишь». ‹…›
Марлен тратил на каждый «случайный» эпизодик не меньше времени, чем на главных героев. Сюжет двигался в окружении полноты жизни. Моя идея была противоположна: надо непрерывно рассказывать историю, причем только главное... Как-то на съемке, желая наставить Марлена на путь истины, я шел к нему с очередным предложением... И услышал, как он, не глядя на меня, говорит: «Ко мне идет Митта, уведите меня в лес...» Он сказал: «Если ты захочешь меня снимать, я тебя замучаю советами». — «А вот и нет! Я тебе завяжу глаза, и ты ничего не поймешь». Так я и сделал. В картине «Гори, гори, моя звезда» Марлен сидит с завязанными глазами и пытается убить главного героя. При этом его персонаж не понимает, что он единственный, кто ведет себя по полной программе ненависти к врагу. А три других офицера играют в ненависть, благородство, безрассудство, заняты «искусством имитировать». Эта сцена имела непредсказуемые последствия. Я позвал для нее трех режиссеров: Володю Наумова, Константина Воинова и Марлена, чтобы враги белые были с интеллигентными лицами. Но в это время Андрей Тарковский в роли белогвардейца сжег в топке паровоза главного героя фильма «Сергей Лазо», где Андрей был одним из авторов сценария. И министр культуры возмутился: «Что за моду завели режиссеры?! Нацепят белогвардейские погоны и убивают героев-коммунистов!» «Гори, гори, моя звезда» положили на полку. Усилиями Олега Табакова, игравшего в ней главную роль, вскоре выпустили, но с ограничениями: никаких фестивалей, никаких премьерных показов, только отрицательные рецензии и показ за Садовым кольцом (как репрессированную за 101-й километр). Тогда Москва была маленькая, за Садовым кольцом начинались районы окраины. Но мы были рады, что хоть так увидели свет. И кстати, критика проявляла солидарность: никто целый год нигде не написал о фильме ни строчки. Зрители фильм сами отыскивали.
Без пафоса. Хуциеву — 90! Поздравляют режиссеры [Александр Митта] // Искусство кино. 2015. № 9.