‹…› В сущности, он всегда исследовал одно и то же: жизнь обыкновенного человека, созданного обыкновенными социальными обстоятельствами. Если в руках Райзмана оказывался материал монументально-символичный, то он наполнялся живой плотью характерности; если же Райзман брался за вещь камерную, — она приобретала у него значительность социальной драмы... Много лет назад в «Летчиках» эпический гимн молодой советской авиации неожиданно расцветился у Райзмана актерским обаянием Щукина, интимными обертонами человечности и простоты. Так, позднее, в «Коммунисте», обрела психологическую убедительность и достоверность, помещенная в реальнейшие интерьеры монументально-символичная по замыслу фигура большевика, сыгранного Е. Урбанским. В «Машеньке» Райзман шел обратным путем: непритязательная история обыкновенной любви дала ему возможность так снять Караваеву, что незаметная, круглоглазая, узкоплечая девушка стала типом, лицом целого поколения, ушедшего на фронт с ученической скамьи. Внешний сюжет никогда не стеснял Райзмана; профессионал протазановской школы, он умел снимать то, что дано, но он знал, как снимать; у него всегда была своя внутренняя тема, ради которой он становился рядом с камерой.

Аннинский Л. Зеркало экрана. Минск: Высшая школа, 1977.