‹…› Картина, так же как и фильмы Вертова и фильм Калатозова «Соль Сванетии», выполнена в жанре документального кино, хотя и с меньшей определенностью. У Райзмана в фильме есть по крайней мере намек на любовную коллизию. В сюжет включен лирико-комический эпизод: покорители пустыни заглядываются на симпатичную девушку-туркменку. Но сколько-нибудь решающего значения для развития сюжета он не имел; служил своего рода виньеткой в этой суровой и аскетичной по фактуре материала и по способу его изложения картине.

Если нужно было бы найти в истории советского кино антипода Калатозову по художническому темпераменту и стилистическим склонностям, то вот он — Юлий Райзман, последовательный ученик Якова Протазанова, автора традиционалистской картины «Круг», режиссер, предпочитавший всегда всем прочим краскам — психологические, всем выразительным средствам — актера. Но в молодости их пути сошлись. И Юлий Райзман отдает дань «географическому фактору».

Скудная, бескрайняя пустыня Туркмении — тоже метафора вечного, незыблемого, неизменяемого. Материал «...» взят с предельным коэффициентом сопротивления. С тем, чтобы обнаружить стремление к революционному изменению этого материала.

И земля Туркмении — как Праматерия Земли.

И вода — как ее суть.

И орошение ее — как былинное занятие.

Автор ленты «Земля жаждет» независимо от художнических пристрастий и склонностей оказался в том же кругу ассоциаций и в плену тех же стилистических приемов, что и автор «Соли Сванетии».

Впоследствии Райзман скажет о своей «Земле...» как о картине, нехарактерной для него, почти чужой ему.

Пожалуй, что это так и есть на самом деле. Но тем объективнее логика закономерностей, обусловивших становление поэтики романтического кинематографа, который подчинил себе художника другой веры.

Установка на документальную фактуру материала, центрирование ее в сюжете романтического произведения тех лет более всего и связано, как это видно из поэзии Маяковского, с ощущением поэтом-романтиком своего всесилия и могущества (с верой в инструмент, которым владеет, и в цель, во имя которой владеет словом ли, сценическим пространством, кинокамерой). ‹…›

Богомолов Ю. Михаил Калатозов: страницы творческой биографии. М.: Искусство, 1989.