С Кирой Муратовой мы впервые встретились в салют — так мне запомнилось, может, это и неправда. Но я помню грохот салюта — и идет Кира. С чемоданами и мужем. Мы назначили встречу в баре. Я была в черном платье, с красными щеками — ну, от выпитого, — которые я все время прикрывала руками. И потом она мне сказала такое резюме: «Вы нам понравились». ‹…›
Через год, а то и два с нашей встречи в Риге, Кира позвонила и вызвала меня на пробы. А потом я приехала в Одессу, она отквартировала меня в санаторий на море и долго там держала. Я все сидела и ждала в этой Одессе и смотрела, как идут пробы в «Увлеченьях». Все время приезжали девушки на эту роль, одна приезжает — курочка ряба, другая — какая-то рыженькая, третья, четвертая… . ‹…› Наконец приехала Света Календа, которая в конце концов сыграла роль циркачки и стала одной из самых моих лучших подруг. ‹…›
Кира пришла к такому мнению, что надо брать и Свету, и меня, и сказала: «Все, давайте пробовать». Это были очень смешные пробы, на видео, я была в балетной пачке. Света — дилетантка, я, в общем-то, тоже не профессионал. Кира пробовала на пробах. То есть, по плану у нее пробы, а она тем временем пытается найти выход: как же быть-то с нами обеими. Я ей говорю: «А зачем я буду произносить эти тексты, я же сама сценарист, давайте я напишу свои тексты». Пошла и написала. Помню, я приносила Кире эти листы, заполненные моими монологами. У нее была ручка, она рисовала на листе такую скобу и говорила: «Будешь произносить вот отсюда досюда». Так и возникли эти мои любимые монологи: об этом повесившемся мальчике, который замумифицировался и его поставили в шкаф. Еще:«Один мой знакомый спрятал у меня под кроватью автомат», «Лошади, лошади, лошади». На пробах я уже начала такое гнать, что Кира сразу утвердила меня с моими монологами. Я получилась такой фильм в фильме.
А она уже было хотела, чтоб мы со Светой просто ходили вместе и произносили один и тот же текст. Знаете, этот ее прием, который потом все украли, -когда один текст говорят два персонажа. Одна говорит: «Здравствуйте, как мы рады вас видеть!», и другая: «Здравствуйте, как я рада вас видеть!» Но со своими монологами я превратилась в подругу героини, Кирин муж придумал ей имя Лиля и что она медсестра, а я придумала говорить: «У меня имя подводно-надводное, Лилия». ‹…›
Мне кажется, подростком я ничего не понимала в кино. Что-то производило впечатление, что-то не производило… Муратова — что-то такое красивое, черно-белое, мальчик на море, чайки… Но даже когда попала к ней на съемку тоже не понимала, какая она великая. Только недавно, как ударило: Кира круче всех. А раньше вообще не понимала с кем имею дело: такой молодой идиотизм. Кире я очень благодарна. Люди ведь на свет для чего-то рождаются? Она родилась для того, чтобы делать фильмы, оказать на кого-то влияние, кого-то возмутить. И мне приятно думать, что она родилась в том числе для того, чтобы меня открыть. Миссия у нее была такая -вытащить некую Ренату.
Васильев А. Богиня: Разговоры с Ренатой Литвиновой. М.: Афиша, 2005.