Пишу вам под впечатлением от просмотра нового многосерийного телефильма «Большая перемена». Возможно, случается в жизни так, что молодой учитель, запутавшись в своих личных делах, спит на уроке, мечтает о добрых намерениях, но на деле оказывается не в состоянии осуществить их. Возможно, такое бывает. Но стоило ли в кинокартине превращать учителя в эдакого чудака, который ничего не умеет и, как мальчишка, реагирует на все «шалости» своих учеников? А они над ним просто издеваются: один пьяным влезает в окно классной комнаты, другой неистово орет, а третий уходит с урока… Жаль, что все это в «отработанном под юмор» виде вынесено на экран.
Н. Полтораков, ветеран Великой Отечественной войны, Москва.
Просмотрела все четыре серии «Большой перемены». И подумала: зачем авторам фильма было прибегать к таким сценам, когда учитель засыпает на уроках или бросается в реку (от несчастной любви)? Могут сказать: таковы, мол, особенности жанра комедии. Но
Многое в фильме (даже с учетом «специфики жанра») показалось мне довольно далеким от жизни.
К. Телушкина, Сокол, Вологодская область.
Появления на телеэкране многосерийной ленты ждал с большим интересом.
Думалось: какой благодатный материал для веселой, умной комедии — молодой неопытный педагог и класс великовозрастных учеников, хороших производственников, дружных и добрых ребят и девушек, ведущих себя иногда в этой школе, как мальчишки и девчонки.
Но прошла последняя, четвертая серия. И выяснилось: нет в кинофильме настоящей рабочей молодежи, и тяги к знаниям нет. Есть хулиганистый парень Ганжа, «дергающий» нервы всем педагогам, есть рабочий, пришедший учиться в ожидании, что ему за это будут платить, есть заядлый танцор, не собирающийся учиться и освободившийся от вечерней смены ради танцев, есть, наконец, учащийся, в котором бушует буря ревности, этакий Отелло, и есть пожилой рабочий, весьма туго воспринимающий учебу и постоянно попадающий в нескладные ситуации. Под стать ученикам в фильме и педагоги. Судите сами. Одна из педагогических дам радуется тому, что среди них появляется мужчина: у него будут спички, а она курит. Все приходят в умиление от того, что новый педагог Нестор Северов пропускает всех вперед, выходя последним. Даже избитый «классический треугольник» выглядит удивительно беспомощно: он (Северов), она (Полина) и некто третий, ревнивый учащийся школы. Он думал, что она жена этого третьего, а тот считал ее мужем Северова. Полина любит Северова, а Северов — это всему классу известно — любит Полину. И все, естественно, благополучно устраивается «под занавес».
Стало досадно за великолепных комедийных актеров (как всегда, неподражаем Е. Леонов), вынужденных растрачивать свой талант.
Ю. Куломзин, научный работник НИИ. Горький.
«Большая перемена» // Советская культура. 1973. 22 июня.