Фильма ждали с нетерпением. Анонсы в телепрограммах сообщали, что картина рассказывает о школе рабочей молодежи, что жанр ее — комедия и что в ней заняты популярнейшие актеры. Этих «исходных данных» уже достаточно, чтобы заставить подростка непременно сидеть в этот вечер у телевизора. Фильм, наконец, многосерийный, а известно, что на телевидении многосерийность, подробность изложения, возможность следить за жизнью героев из вечера в вечер сообщают фильмам некую добавочную притягательность. Словом, были все основания для нетерпеливого ожидания.

И вот показаны все четыре серии.

По телеэкрану бродил странный герой. Нелепо эксцентричный. То и дело попадающий в ситуации, вызывающие неловкость. Донельзя самоуверенный и непонятно самовлюбленный. Профессия героя была учитель, а он засыпал на уроках, много суетился, назойливо лез людям в душу, демонстрируя полное неумение ориентироваться в пространстве и ситуациях, словом, вызывал смутные ассоциации со слоном в посудной лавке — точно так же производил многочисленные разрушения и точно так же его было невыносимо много. Качества героя, тем не менее, вызывали у авторов то, что называют «доброй улыбкой».

Есть эксцентризм и эксцентризм. В данном случае за нелепостью поведения героя не ощущалось жизненных параллелей — просто наше внимание четыре вечера подряд пытались задержать на малосимпатичном чудаке, хаотичном и неуправляемом, а потому и не олицетворяющем для нас никаких жизненных закономерностей, ничего, над чем стоило бы поразмыслить. ‹…›

Но вот прошло обсуждение «Большой перемены», и девятиклассники, проявив полное нежелание отождествлять фильм с жизнью, сразу же вспомнили об авторах:

— Зачем авторам понадобилось создавать столько нелепых ситуаций?

— Авторы вправе помечтать с экрана. Мы, зрители, готовы стать соучастниками. Идея человеколюбия вечна и прекрасна. Но донести ее авторы не смогли.

— Фильм удивляет нелепыми трюками и несуразицами. Нет проблем, нет мысли, нереальны ситуации и совсем не смешно.

Как видите, сконструированный герой не вызвал и попыток перекинуть в разговоре о фильме мостик к собственной жизни, и хотя любой из школьников может говорить о своих учителях часами, вынося порою очень строгие суждения об их человеческих и профессиональных качествах, этот экранный «учитель», как и следовало ожидать, вызвал решительное ощущение «нежизненности». «Проблемы» же, рожденные, главным образом, особенностями его индивидуальности, показались надуманными и неинтересными. Хотя, заметим в скобках, среди так или иначе затронутых в фильме проблем есть и такие, что могли бы вызвать сочувственное внимание — могли бы, если б не служили авторам лишь подспорьем в их безудержном стремлении смешить во что бы то ни стало.

Лабковская Г. «Счастье — это когда тебя понимают…» // Искусство кино. 1973. № 11.