Слава Тихонов был, кроме своего таланта, еще и очень деликатным и каким-то по-своему застенчивым человеком. Никогда в нем не было чувства превосходства, я это всегда ощущал и когда мы вместе работали на «Семнадцати мгновениях», и позже. ‹…›
Он был старше меня лет на шесть. Вот я даже вроде как человек
из другого, театрального ведомства и все равно вину ощущаю.
Как же так можно транжирить настоящий талант? Говорят, он сыграл больше пятидесяти ролей. Ну да, и мы с ним вместе не так давно снялись в «Андерсене» у Рязанова. Режиссеры продолжали его приглашать. Но это всего лишь смягчающие обстоятельства.
Разве это много ‹…› ? ‹…›
Если говорить о нашем актерском контакте — он был минимален. Скорее, от нашей совместной работы у меня сохранились впечатления зрителя. Одного из миллионов, кому Вячеслав Васильевич был дорог.
Я еще в школе учился, а Слава Тихонов уже дебютировал в «Молодой гвардии». Пусть не в главной роли, но мне запомнился именно он.
И с тех пор я нес в себе не то чтобы почитание или трепет — эти чувства мне свойственны только по отношению к учителям, но особую нежность к Тихонову. Или признательность — вот самое точное слово.
Удивляла череда его работ. Он попадал на какую-то урожайную ниву, «Дело было в Пенькове», например. Ну, вот и играй дальше этих парней, которых так много на улицах Саратова. И будут тебе и деньги, и почет. Тихонов, однако, настойчиво разрушал стереотип, стремясь к познанию профессии. Отстаивал свои недюжинные возможности. До мелочей. Взять хотя бы ту скрупулезную последовательность, с которой он скрывал на пальцах наколку «Слава»...
Выражение глаз Тихонова — князя Андрея, когда он едет по дубовой аллее с Пьером, и выражение глаз Тихонова — Штирлица, когда он, усталый, пережидает последние минуты, прежде чем вернуться
в Берлин, — это глаза разных людей. Не думаю, что он добивался подобного эффекта чисто техническими приемами. Нет, он чувствовал изнутри: это — так, а это — вот так. ‹…›
Цит. по: Вячеслав Тихонов: Жизнь – это такое воспоминание. М.: Питер, 2011.