Лев Наумович Свердлин был живым опровержением родившейся когда-то легенды, будто тираническая воля Мейерхольда уничтожает личность актера. На всех литературно-театральных перекрестках осуждающе твердили: «Это режиссерский театр — для актера могила!». И противопоставляли народных и заслуженных МХАТ и Малого – мейерхольдовцам без званий и рангов. Но строптивое отроческое сознание не могло взять в толк, как удалось бы замечательному режиссеру воплощать в прекрасных спектаклях свои необыкновенные замыслы без замечательных исполнителей?! И еще: как же получалось, что все они, порабощенные и, стало быть, безличные «воплотители режиссерской воли», каждый был на свое лицо: Бабанова, Гарин, Зайчиков, Ильинский, Мартинсон?.. В этом ряду стоял и Свердлин — единственный, никем не заменимый в своей естественной и безусловной убедительности. Такой естественной убедительности, точно никогда он ни в кого не перевоплощался, а просто выходил на сцену пожить этот вечер в согласии с одним из своих натуральных «я».
Данин Д. Воспоминания о Л. Н. Свердлине // Лев Свердлин: Статьи. Воспоминания. М.: Искусство, 1979.