Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поиски образа
Марецкая о работе над ролью

Впервые я встретилась с Марком Семеновичем в фильме «Сельская учительница». Мы создавали душу человека. А что может быть дороже в искусстве? ‹…›

Необычайно человечный и поэтический сценарий Марии Смирновой давал прекрасный материал для создания образа чистого, нежного, типичного для русской действительности ‹…›.

Начались съемки. Оказалось, что всех нас объединяло общее преклонение перед трудом учителя. Я убеждена, что это особая профессия и даже не профессия, а потребность души, особый человеческий талант.

Не так просто каждый день отдавать себя юным душам — неспокойным, мятущимся, задающим тысячи вопросов, на которые у тебя должен быть обязательно ответ!

На съемках с меня буквально снимали пылинки: я была учительница Варвара Васильевна! В поисках образа мы шли от эпиграфа, которым Донской предварял фильм: «Мне кажется, что если человеку долго внушать хорошее и делать это от чистого сердца, то любой, даже самый плохой человек переменится».

Внушать хорошее... А как внушать? Наверное, учитель прежде всего учит собой, своими хорошими чувствами к людям, к своим ученикам. И мы с Марком Семеновичем искали доброго взгляда, ровной, спокойной интонации, скупого жеста, тихого голоса, то есть добивались интеллигентности образа. Искали этого же и в костюмах — скромных и простых.

Я человек по натуре энергичный и темпераментный. Я бываю всякая: порой лишние жесты, разбросанность... Но здесь я легко шла за режиссером, так как понимала, что в собранности, ровности, доброте — правда характера Варвары Васильевны.

Почему я вспоминаю о работе с Донским с теплым чувством и радостью?

Создание характера — процесс тонкий, требующий большой душевной отдачи. И здесь важно буквально все: пробы, поиски грима, костюма, не говоря уж о внутреннем состоянии актера.

Часто режиссер приглашает пробоваться на роль сразу нескольких актрис: сегодня — две, завтра — три и т д. И ты видишь, как на твою роль пробуются совершенно разные актрисы и по внешности и по внутреннему складу. Они сидят за тем же гримерным столом, перед тем же зеркалом, надевают такие же костюмы и парики... И это ужасно! В результате остается горечь и досада, и ты увядаешь. Играть же нужно сейчас, немедленно (в кинематографе почти нет времени для подготовки!). А играть хорошо можно только при полной духовной свободе, а ее уже нет — душа увяла. Вот этого никогда не допускает Донской. Я до сих пор не знаю, была ли еще актриса на роль Варвары Васильевны. И работала спокойно — никто меня не волновал и не мешал.

В роли не все получалось сразу. Мне было много лет, когда снималась «Сельская учительница», а я должна была прожить жизнь человека от шестнадцати лет до глубокой старости. Но как ни странно, пробы молоденькой Вареньки прошли очень хорошо. Я сразу оказалась под дружеским солнцем и режиссера и оператора.

Картину снимал Сергей Урусевский, художник вдохновенный, по-особенному влюбленный в свою работу и в образ Варвары Васильевны.

Помню, в костюме и гриме я вошла в павильон и остановились. Момент страшный. Как раз решается, «та» ты или «не та», поверят в тебя или отринут... И вдруг чувствую, что Донской и Урусевский увидели во мне то, чего сама в себе я еще не осознала,— существо юное, открытое, незащищенное. Их вера была безгранична. Никогда не забуду, как Урусевский, человек скупой на слова и похвалы, сказал:

Мне очень нравится ваше лицо!

А лицо у меня совсем простое, черты неправильные, да и фигура далека от канонов красоты. И вдруг мне женщине совсем обычной, эти слова говорит не кто иной, как оператор!

С пожилой Варварой Васильевной было сложнее. В пробу включили сцену, где она сидит рядышком со старым сторожем школы Егором (роль эта великолепно удалась П. Оленеву) и беседует. Тут я сыграла Варвару Васильевну очень старой женщиной — седой парик, всем потухшие глаза. Это было неверно. Мы тогда ошиблись.

Про некоторых старых людей не скажешь, что это старик или старуха. Они живые, доброжелательные к людям, сохранившие интерес и вкус к жизни. К ним интересно пойти, поговорить, посоветоваться... В этих людях всегда горят огоньки человеческой мудрости. Варвара Васильевна как раз из такой породы людей. Она все время с детьми, полна их интересами, мечтами, открытиями. Понимает, поддерживает их и часто повторяет фразу: — Это прекрасно, дети мои!

Такой предстает перед нею жизнь, и она живет, чтобы воспитывать это прекрасное в молодых сердцах. И, конечно, я должна была играть человека старого, но с молодой душой. На съемках мы это поняли и именно так строили роль.

Поиски образа шли различными путями. Как сделать меня старой, с глубокими морщинами и одутловатостями под глазами?

Решили применить пластический грим. Для этого с меня нужно было снять маску. Повели меня в какую-то комнату, я легла на деревянный топчан, гример залил лицо жидким гипсом, оставив в носу две дырочки через которые я должна была дышать, чтобы не задохнуться. Приказал не шевелиться. Лежу тихо, масса затвердевает на лице, и вдруг чувствую, что мертвею что я где-то там, под землей... дышать нечем... Страшно.

Чего только не вытерпишь ради искусства! Наконец маску содрали, но вместе с ней что-то ушло и из меня. Существуешь уже с сознанием, что посмертная маска снята, что же дальше? И нужно ли это «дальше? А тем временем художник колдует над гримом. Помню, когда меня готовили к пробам молоденькой Вареньки, то сначала слишком подтянули кожу. Лицо сделалось молодое и круглое. Я стала похожа на репку. Потерялись морщинки, делающие лицо индивидуальным не похожим на тысячу других. И мы отказались от подтяжки. Грим был изменен. Так же и с этими мешками и морщинами. Когда все было готово, я поняла, что они были лишними на лице и очень мне мешали. Весь процесс изготовления маски что-то убил во мне. Я чувствовала себя грустно и унизительно. Донской, как человек тонкий и деликатный, понял мое состояние, грим был снят. Мы решили искать правды образа иначе — переменами ритма. Готовясь, например, играть молодую Вареньку, я долго себя тренировала, много ходила, стараясь двигаться легко, свободно. Мне необходимо было выработать стремительную походку, ощущение юношеской готовности, порыва.

В старости движения замедлились, походка стала тяжелее, когда-то широко открытые глаза сузились, появились очки (Варвара Васильевна за свою жизнь просмотрела тысячи тетрадок!), голос стал ниже... Поиски нужного ритма стали трудными. Поспорили даже с Марком Семеновичем на бутылку шампанского — удастся ли мне хорошо, правдиво сыграть старую Варвару Васильевну?

Он проспорил и, кстати, до сих пор не отдал долга. Но я прощаю эту забывчивость моему мэтру и готова приготовить для него бочонок шампанского, лишь бы сыграть подобную роль.

Что бы ни снимал Донской, он всегда стремится выявить в жизни хорошее, показать в человеке доброту, преданность, чистую любовь...

«Сельскую учительницу» принимали очень хорошо. Зрители в своих письмах выражали благодарность за картину, впервые верно показавшую труд учителя. «Теперь нам стало легче работать,— писали педагоги, — вы сказали нам своей картиной слово благодарности». Стоит ли говорить о том, какую огромную радость и удовлетворение испытывали мы, читая эти строки.

Марецкая В. Поиски прекрасного // Марк Донской. М.: Искусство, 1973.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera