Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Индивидуалист и всеобщее равенство
О детском кино в тоталитарную эпоху

Вообще к любому сюжету, к любому конфликту так или иначе подвёрстывалась идея о всеобъемлющей роли коллектива и неприглядности индивидуализма. Почти каждое произведение, адресованное детям, содержало в себе эту очень важную для государства установку на всеобщее равенство. Искаженная новозаветная истина означала мифическое социальное равенство, при котором в тоталитарном государстве существует лишь равная для всех и каждого подчиненность его интересам и равная для всех возможность быть раздавленными, перемолотыми при малейшей попытке личного противостояния.

Пожалуй, наиболее «чистым» и совершенным образцом произведения на эту тему стал «Аттестат зрелости» (режиссер Т. Лукашевич, 1954) — современным в своей идеологической внятности и непревзойденным по накалу страстей, разгоравшихся вокруг индивидуалиста Валентина Листовского, — накалу, приобретающему взвинченный, истерический характер, в целом очень свойственный тоталитарной психологии., В «Аттестате зрелости» окончательно стерта какая бы то ни было разница между взрослым и детским фильмом. Это образец добротного официозного киностиля. Фронтальные композиции, локальный цвет, плакатные типажи. Свое идеальное воплощение эстетика тоталитарного фильма обретает в эпизоде комсомольского собрания, на котором разбирается недостойное поведение зазнайки Листовского.

Место действия — излюбленное: актовый зал. Ровные ряды, одинаковые одежды, одинаковые лица. Сцена с тяжелыми плюшевыми портьерами и обязательным гипсовым истуканом на заднем плане, стол президиума, за которым с каменными лицами восседают жрецы, бесстрастно наблюдающие расправу коллектива над одиночкой. В роли юного героя — Василий Лановой, выделяющийся яркой внешностью, неуставными кудрями, а также элегантностью манер и одежды. Но яркую внешность следует воспринимать как досадную ошибку природы а элегантность как проявление неуместной в социалистическом обществе буржуазности.

И вновь мы имеем дело с искаженной моралью. Безусловно, нет ничего хорошего в высокомерии, и тем более смешно гордиться красивой внешностью и высокопоставленным папой. Но эти человеческие недостатки рассматриваются лишь в свете их несоответствия партийному интересу. В строгой показательности, неподкупной и безжалостной суровости (к концу собрания в зале не остается людей, сочувствующих Валентину), с какой вершится суд, запечатлена гипнотизирующая сила тоталитарной идеологии.

Между тем партийный вождь, присутствующий на собрании, проявляет демонстративную человечность, предлагая разбушевавшемуся коллективу не применять слишком крутых мер к несчастному Валентину. Так что исключение из комсомола — по сути гражданская смерть! — остается целиком на совести «народа», но никак не партии, призывавшей к смягчению приговора, однако не сумевшей преодолеть кипучий и в конечном счете праведный гнев масс.

А затем следует еще один, столь же ханжеский и столь же тонкий пропагандистский ход. Нужно убедить зрителя в безграничном и беспримерном гуманизме господствующей идеологии, одновременно суровой, но и справедливой. Гордый Валентин совершенно раздавлен, унижен и готов навечно замереть по стойке «смирно» перед партией, комсомолом и коллективом. Свидетели расправы — в их числе и кинозрители — получили наглядный и впечатляющий урок, надолго, а может быть, и навсегда отбивший в них всякую охоту противоречить правящей партии. Теперь настает момент осветить эту картину скупым, но теплым солнечным лучом. Авторское негодование потому перемещается на ближайшего друга Валентина — правоверного комсомольца Женю Кузнецова, который слишком яростно, прямолинейно осуждал Листовского. Впрочем, Женю, столь горячо защищавшего партийные интересы, порицают не принародно и не гласно, а в домашней обстановке, ограничиваясь строгой материнской отповедью. За этим следует раскаяние не в меру строгого комсомольского вожака, данное, правда, как-то вскользь, на фоне глубочайшего покаяния индивидуалиста Листовского. К финалу демонический красавец трансформируется, теряет свою гордыню, рыдая перед экзаменационной комиссией. А учителя совершенно всерьез и без тени иронии поздравляют друг друга с победой. Одноклассники считают наконец возможным простить Валентина и примириться с ним.

В «Аттестате зрелости» идеология тоталитаризма являет плод своего воздействия. Это человек с подавленной волей, деморализованный страхом, подчиненный большинству, массе.

Притуленко В. Тени в раю. Детское кино тоталитарной эпохи // Искусство кино. 1993. № 8.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera