«Стачка» монтажно была закончена к началу декабря. Декабрь месяц ушел на отстаивание монтажной цельности картины от пролеткультовских коррективов, совершенно не учитывающих композиционное построение, как целого, так и частностей.
Должен отметить в этом отношении большую чуткость к режиссерской работе со стороны представителей Госкино, помогавших мне в этом. Впрочем удивляться не приходится, принимая во внимание постоянную атмосферу рабочего участия и поддержку, которыми я был окружен во все время моей работы на 1-ой Госкинофабрике, начиная с Б. А. Михина, во всем шедшего мне навстречу, и до дорогого «самоварчика» (реквизитор Романова), мужественно бравшую на себя ответственность перед дирекцией за разбитую по моей вине посуду. Приношу горячую благодарность: всем работавшим со мною и в первую очередь, конечно, Эдуарду Тиссэ. Сознаюсь, что подобным отношением к своей работе в Пролеткульте я не избалован.

Эйзенштейн С. Эйзенштейн о своих работах и планах (к выпуску «Стачки») // Кино. 1925. 20 января.

В № 4-м «Кино-газеты» от 20 января была помещена заметка: «Эйзенштейн о своих работах и планах» (к выпуску «Стачки»).

В этой заметке написано: «„Стачка“ монтажно была закончена к началу декабря. Декабрь месяц ушел на отстаивание монтажной цельности картины от пролеткультовских коррективов, совершенно не учитывающих композиционное построение, как целого, так и частностей».

Нас не удивляет, что С. М. Эйзенштейн бродит по всем редакциям и «описывает зверства» Пролеткульта по отношению к нему, но извращения им фактов мы допустить но можем.

В декабре картина рассматривалась комиссией от Пролеткульта и Госкино.

И комиссией согласованно вносились серьезные коррективы, и С. М. Эйзенштейн вынужден был их выполнить не только после комиссии, но и после цензуры, указания которой совпали с нашим мнением.

По некоторым частностям картины члены комиссии от Пролеткульта разошлись с членами комиссии от Госкино и фиксировали это в своем протоколе, оставив за собой, в случае необходимости, право ответа по этим пунктам в печати.

Нашей задачей было отстаивание от давления формалистических уклонов режиссера идеологической цельности и ясности картины.

Это для режиссера было неприятно. Что ж. Что для коммуниста здорово, для формалиста тяжко.

Что же касается отношения Пролеткульта к Эйзенштейну, то последний, искавший, когда ему это было нужно, защиты от «звеpств» Госкино у Пролеткульта, теперь меняет фронт. Хитрый теленок двух маток сосет. Это для театрального мира, к сожалению, нередкое явление и для С. М. Эйзенштейна, по-видимому, нормальное. Тем хуже для него.

По поручению Московского Пролеткульта В. Плетнев.

Плетнев В. Письмо в редакцию // Кино. 1925. 3 февраля.