Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Все кругом виноваты
Евгений Габрилович о Савонароле  мини-юбке

Я помню Рязанцеву еще со сценарного факультета Института кинематографии, куда она пришла сразу со школьной парты. Она долго казалась тогда именно школьницей — немногословной, робеющей, какой-то рассеянной. Но сразу же удивило то, что в каждой своей работе, даже в этюдах самых начальных, она искала подлинную (а не учебную) проблемность, действительные конфликты, отнюдь не облегченные тем обстоятельством, что это всего лишь задания по курсу кинодраматургии. Она работала серьезно и принципиально там, где ее сотоварищи столь часто искали лишь способа сдать зачет. Вот именно эта подлинность и серьезность, это особое чувство действительных, а не специально придуманных для экрана общественных и нравственных проблем, отличают в дальнейшем сценарии Рязанцевой.

‹…› одна из лучших ее работ — сценарий «Чужие письма». Она поднимает в нем капитальную тему: столкновение робкого, деликатного, легко ранимого человека с грубой бесцеремонностью, с той жестокой категоричностью оценок и мнений, что не ведает сложностей и всегда знает ответы на все.

При этом носителем нерешительности, деликатности является в сценарии Рязанцевой учительница Вера Ивановна. Олицетворением же бесцеремонности, самоуверенного всезнайства, якобы усвоившего истину в конечном ее выражении, предстает на экране шестнадцатилетняя школьница, ее ученица. Итак, традиционное распределение акцентов и драматургических назначений здесь в корне меняется: в роли «учителя жизни», судьи, блюстителя правильности и непогрешимости выступает школьница Зина, усвоившая все расхожие правила и каноны, а в роли ученицы — учительница Вера Ивановна с ее трудной и, очевидно, не слишком удачной жизнью. Деликатность и грубость, ранимость и толстокожесть, душевная тонкость и румяная, голубоглазая самоуверенность, даже не ведающая о том, насколько она жестока и нестерпима.

«Она такая несамостоятельная», — говорит Зина о Вере Ивановне, подводя как бы под ней черту. Да, сама-то Зина «самостоятельная» — тут ничего не скажешь! Она своего добьется в жизни, все рассудит, поставит все на свои места.

Живет эта Зина в небольшом городке, у старшего брата, потому что ее мать пребывала в местах заключения, проштрафившись по торговой части. И горда наша Зина тем, что говорит всем правду в глаза. Однако в классе ее не любят. Не потому ли, что правда ее груба, бесцеремонна и, соотнесенная с человеком, к которому она требовательно обращена, становится ложью, безжалостностью. Потому что не принимает во внимание именно этого человека.

Борец против неправедности и греха — этакий Савонарола в мини-юбке. Все кругом виноваты, только она одна права, да, может быть, еще ее любимый щенок Тимка. Виновата ее горемычная мать, ибо жила не так, как следует жить. Виновен брат, воспитавший ее, потому что женится не на той, на ком, по мнению Зины, подобает жениться. Виновата учительница Вера Ивановна, потому что незадачлива, слабовольна и поддалась недостойной, ненужной любви к заезжему художнику. Весь мир сбит с толку, и только Зина во всем права, ей открыт точный, безукоризненно ясный и правильный путь. ‹…›

«Нельзя читать чужих писем!» — конечно, не в этой бесспорной истине сущность сценария Рязанцевой, кстати, отлично поставленного режиссером Ильей Авербахом. Суть его глубже, прицельней — в самом образе Бегунковой, такой наивной, юной и страшноватой. Причем победа искусства в том, что страшноватость предстает тут именно в неразрывной спаянности с этой юностью, лучезарностью, с открытым, незамутненным взором.

Габрилович Е. Голос // Рязанцева Н. «Голос» и другие киносценарии. СПб.: Сеанс; Амфора, 2007.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera