‹…› вопрос, детское ли это кино, я бы сказал, легкомысленный либо непродуманный. ‹…›

Экранизация классики — одно из направлений детского кино. Мы знаем, что классика со временем неизбежно переходит в разряд детского чтения. Это способ приобщения ребенка к культуре.

‹…› существует ли детское солнце? Солнце одно для всех, но дети живут под солнцем, ощущают и понимают его, может быть, острее, чем взрослые. Все кино детское, когда его смотрит ребенок. Вся жизнь — детская, раз дети принимают в ней участие. ‹…›

Хорошее произведение для детей должно быть, по словам Пушкина, «одинаково интересно для взрослых». Меня всегда обвиняли в двуадресности. А это не двуадресность. Это просто признание детей людьми: ведь разве дети не люди? Надо просто признать, что детство — определенный срез в целостном понятии мироздания. ‹…›

Сегодня актуально подтверждение надежды, сегодня актуальна защита детей, сегодня актуально жанровое кино, которого нет…

Ведь что такое жанровое, коммерческое кино? У нас считается, что коммерческое кино — это что-то «неинтеллигентное». Бред. Коммерческое — это, в первую очередь, жанрово упакованное кино, где заранее известно: любите вы это или нет. Это «расфасованный товар», где есть этикетки «боевик», «триллер», «ниндзя». И тогда люди, которые хотят это смотреть, пойдут. А у нас фильм вместо того, чтобы быть представленным зрителю, должен «отжимать» своего зрителя, чтобы Петя сказал: «Говно, не иди», а кто-то, наоборот, сказал: «Иди, гениально!»

Я помню, как «Чучело», которое вышло без всякой рекламы, «отжимало» своего зрителя: где бы его ни показывали, первый день было — треть зала, второй — ползала, с третьего, четвертого дня — полный зал. Фильм, что называется, «отжал» своего зрителя. 

Матизен В. «Великий и ужасный» на Чистых прудах [Интервью с Роланом Быковым] // Искусство кино. 1998. № 5.