В годы моей работы с Протазановым комедийные сценарии были очень редкими гостями на киностудиях. Я. А. Протазанов, который любил работать над комедиями, вынужден был заниматься «самообслуживанием», отыскивая подходящие литературные источники для комедийных сценариев. Так возникли «Процесс о трех миллионах» и «Праздник святого Йоргена», в которых я снимался. ‹…›
Впервые я снимался у Я. А. Протазанова более тридцати лет тому назад. Первые слова, которые я услышал от режиссера, означали его уверенность, что образ Кравцова в «Аэлите» соответствует моей актерской индивидуальности. Вручая мне сценарий, он добавил, что образ Кравцова намечен авторами в общих чертах, что мне самому надо подумать над его уточнением.
Первая встреча с режиссером всегда особенно памятна для актера. Первая беседа о роли Кравцова в «Аэлите» продолжалась довольно долго. Говорил больше режиссер.
В рассказе Я. А. Протазанова, в его иронической интонации все содержание фильма и почти все его персонажи казались комедийными. Было интересно слушать режиссерскую характеристику действующих лиц.
Когда же дошли до Кравцова, режиссер сразу определил этот образ как гротесковый. Он сказал, что густо комическая окраска роли Кравцова должна противостоять напыщенному романтизму главного действующего лица — инженера Лося, которого будет играть Н. Церетели. ‹…›
Яков Александрович Протазанов в своей режиссерской деятельности обладал острым чувством правды жизни. Это чувство и обусловило его прочную связь со зрителем, это же чувство реальности охраняло его от увлечения «искусством для искусства».
Сколько оскорбительных слов пришлось ему услышать за это драгоценное его качество — желание быть понятным широким массам зрителей.
Не могу без возмущения вспоминать разговоры о «коммерческом» режиссере: других слов у узколобых эстетов-критиков не нашлось для определения природы стремления к зрительским массам большого советского мастера и художника. Протазанов уже показал свои превосходные фильмы «Его призыв», «Дон Диего и Пелагея», «Сорок первый» — подлинные новаторские достижения советской кинематографии, а господа эстеты, причислив себя к самому революционному отряду советской критики, сами того не замечая, все еще продолжали заимствовать свои художественные оценки из арсенала западноевропейской эстетики, где привыкли делить художников на тех, кто работает «для улицы», и тех, кого могут понять и оценить по-настоящему «в салонах». Долгое время Я. А. Протазанова снисходительно заносили в рубрику тех советских художников кино, которые «делали репертуар, но не обогащали искусства», делали фильмы вполне правильные политически и хорошо принимаемые зрителем ‹…›, но при этом, оказывается, они не двигали кинематографию вперед, а лишь создавали тот массовый репертуар фильмов, без которого невозможна нормальная работа кинотеатров.
К чести Якова Александровича Протазанова надо сказать, что такое отношение к нему критиков-формалистов мало его смущало. У него хватало уверенности в себе и чувства юмора, чтобы не принимать их легковесные суждения всерьез. Он избегал вступать в теоретические споры по поводу своих работ. ‹…›
Вспоминаю неудавшееся интервью, которое хотел получить у Протазанова корреспондент одной кинематографической газеты. Это происходило в дни подготовки к съемке «Закройщика из Торжка». Корреспондент собирал материал для дискуссии, посвященной проблеме жанров в советском киноискусстве.
— Какие жанры вы предпочитаете? — обратился корреспондент к Якову Александровичу.
— По-моему, все жанры хороши, кроме... скучных.
Корреспондент растерялся. Ему послышалась в ответе насмешка. Оправившись, он продолжал допытываться:
— Какие, по-вашему, комедии нужны советскому зрителю?
— Советскому зрителю нужны комедии хорошие и разные... — ответил, не задумываясь, тоном школьника Протазанов ‹…›.
Хочется сказать несколько слов о практике Якова Александровича Протазанова в важном деле выбора актеров — исполнителей главных ролей в фильме.
Протазанов, как правило, останавливался на исполнителе роли без всякой предварительной «пробы». Пробные съемки были для актера и режиссера продолжением поисков образа роли, начатых «за столом». Актер приступал к такого рода «пробам», зная, что роль поручена ему, и мог целиком сосредоточиться на работе над образом роли: дилемма «быть или не быть» не отвлекала его. Сейчас же по существующим правилам вопрос о приглашении актера для работы над ролью решается так называемыми «пробами». ‹…›
Приглашая для исполнения главных ролей в своих картинах актеров знаменитых, таких как Блюменталь-Тамарина, Москвин, Качалов, и таких еще никому не известных студенток, как Марецкая, Войцик, Алисова, режиссер с одинаковым чувством уверенности в успехе совместной работы вручал им роль. Каждый раз вместе с правом выбора актера режиссер брал на себя и обязанность сделать все, чтобы данный актер добился в этой роли наилучшего успеха.
На мою первую кинороль Кравцова в фильме «Аэлита» со мной был подписан договор также без предварительной «пробы». Такова была практика привлечения актеров у Протазанова, обусловленная его режиссерским опытом, профессиональной уверенностью и большим доверием к творческой интуиции актера.
Ильинский И. Богатое наследство // Яков Протазанов. Сборник статей и материалов о творческом пути режиссера. М.: Искусство, 1957.